Навещал я поутру Наталью Васильевну и Миллеровых, обедал у Бегичевых, где Павла Ивановна больна лежит в постели, как говорят, желудочною лихорадкою; оттуда ходил я к Надежде Гавриловне, играл там с Netty^>76 и с Ададуровой (красавицей Петруши)^>77 в слова, которые должно отгадывать по последним слогам, и наконец был у барона; Со фья Михайловна больна зубами; там был Илличевский. Вчерашнею ночью выпал большой снег, и, кажется, зимний путь установится, так что мы на санях можем выехать отсюда. Около 15 числа обещает Петр Маркович выехать отсюда – мне бы очень было это приятно.

Обедал я сначала с одной Софьей, а под конец обеда приехал и барон. – После обеда я проспал у Анны Петровны, а вечер дома читал “Красавицу Пертскую”, один из последних романов W. Scott’a. Он, кажется, во всех сочинениях своих остается равно занимателен от соединения исторического описания с описанием нравов, времени вообще, с частными лицами.

Я заходил в департамент с тем, чтобы получить за два месяца следующее мне скромное, бедное мое жалование, но не было экзекутора; в отделении Шахматова не было тоже и старшего начальника по случаю именин жены первого. Я сходил поздравить ее и был приглашен на вечер. – Возвращаясь домой, я, к удивлению моему, нашел у себя моего столоначальника Платунова и, судя по времени дня, в слишком веселом расположении духа. Я догадался тотчас <о> причине сего посещения, взглянув на влажные, туманные глаза и вспомнив, что я слышал про его склонность к хмельному. – Сколько я ни люблю вино, пенящееся в дружественной чаше и оживляющее беседу, согревая ум, сердце; как ни весело иногда видеть приятеля, которого головою завладел хмель и которого язык без воли говорящего передает мысли скорей, чем они составятся в душе, – но вид пьяного просто неприятен, жалок и мне. – Вечером я танцовал у Шахматова. Там были: дом Всеволодского, его побочная дочь, княжна Шаховская и пр. Было еще два молодых человека, братья.[43] Танцы не очень хорошо ишли за недостатком играющих на фортепьяно и танцующих. Вальсирую с одною роскошною, хорошо сотворенною и молодою вдовою, которая и лицом не дурна, я заметил, что в это время можно сильно действовать на чувственность женщины, устремляя на нее свою волю. Она в невольное пришла смятение, когда, мерно, сладострастно вертяся, я глядел на нее, как бы глазами желая перелить негу моих чувств: я буду делать опыты, особенно с женщинами горячего темперамента. С княжной Шаховской один из братьев глупо нежничал и ревновал меня к ней, потому что она обращалась несколько раз ко мне, а она и все прочие смеялись над ним. Мне жаль, что я не поддержал знакомства с Всеволодскими – теперь поздно.

Поутру ходил я на второй торг имений для Петра Марковича, а остальное время дня провел я у барона и Анны Петровны. – Барон расспрашивал меня об намерении моем идти в военную службу, удивлялся ему и представлял все невыгоды его. Такие слова, а особливо любовь к спокойствию и удовольствия светской здешней жизни, сильно стали бороться с мужественным моим намерением; все выгоды здешней жизни: приятное общество, легкость занятий службы, способность к учению и расширению знаний, непринужденность и большая свобода поступков – являлись мне во всём своем блеске, между тем как трудность, опасность и неприятность военной жизни еще разительнее казались от сравнения. Весь вечер такие мысли, сравнение одной жизни с другою меня тревожили; мое намерение перемены образа жизни начало колебаться, я стал сожалеть, что так много говорил, и вздумал, что из Твери еще можно сюда воротиться, сделав, как будто я ездил на праздники в отпуск. Но возвышеннейшие чувства, желание прочной славы и достижения какой-нибудь достойной цели восторжествовали над слабою женообразною склонностью к неге и наслаждениям: я решился снова отречься от удовольствий общественной жизни, пожертвовать