***

Внутренний дворик замка Мариам похож на уютную комнату под открытым небом. Синьора Марта расстаралась, украсив его горшечными растениями и деревянными фигурками животных. Ласковый ветер снимал с деревьев на холмах осенние наряды, сумерки касались прохладными ладонями тёплого света фонарей, а я, укутавшись в шерстяной плед, устроилась в плетёном кресле. Расслабиться под плеск воды и пение сверчков не получилось — скрежет мыслей заглушил вечернюю серенаду природы. Сделав глоток вина из горла пыльной бутылки, подняла глаза к первым звёздам. Слабые в темнеющем прозрачном небе, они словно искали защиты у тонких облаков: точно, как моя колдовская сила.

— Амароне, — Тор подошёл сзади и потянул у меня из рук бутылку, — двадцать лет выдержки…

Мой командир с растрёпанной кудрявой шевелюрой, в мятой белой рубашке на выпуск выглядел разбитым. Он проспал весь день, а проснувшись, получил «оплеуху». Нет ничего хуже, чем окатить беззащитного после сна человека ведром леденящих сердце новостей.

— …Знаешь, куколка, это вино как взрослый опытный любовник — немного горчит, но дико возбуждает молоденьких синьорин.

— А я думала — ты обыкновенный пьяница, — попытка пошутить вышла скверно.

— У меня в Сэнбари квартира, — Тор поставил рядом ещё одно плетёное кресло и отдал мне бутыль. — Пришлось снять погреб за городом и нанять человека, чтобы присматривал… Коллекция — две с лишним сотни бутылок и ни единой копии — все разные.

Предпочла бы получить пулю в лоб, сгореть на инквизиторском костре, сойти с ума, только бы не чувствовать, как в любимом умирает надежда. Тёплым голосом с хрипотцой усталости Торе рассказывал о вине, а в мыслях копал глубокую могилу Ловцам безумия.

— Милый, что бы ни говорил Ром, я справлюсь, — протянула ему раскрытую ладонь.

— Амэно, это слишком, — он коснулся моих пальцев. — Твой дар нельзя использовать без силы бездны.

— Можно всё, если ты согласишься.

— Не соглашусь. Уедем в Польнео, станем выращивать розы… — от слов Сальваторе у меня скрутило живот.

Мечты, ещё недавно порхавшие бабочками вокруг сердца, превратились в мерзких, жужжащих мух. Хотелось схватить полотенце и перебить их, чтобы не досаждали. Одно — осуществить фантазии о размеренной жизни в Польнео с завершёнными планами за спиной и другое — податься туда от безысходности.

— Торе, любимый… Ты не сможешь спрятать меня от всего на свете. И в Польнео может занести безумицу, а мой дар порой проявляется сам по себе.

— Значит, останемся здесь. Мариам безопасное место, — Сальваторе нашёл выход мгновенно.

— Отлично, — фыркнула я. — Готов подтереть задницу нашими планами.

— Куколка, шутки давно закончились. Дело касается твоего здоровья.

— О, Сильван! Считаешь, я буду счастлива в клетке?! — позабыв о бутылке с вином, в сердцах взмахнула руками, и капли оставили бордовые пятна на белой рубашке моего командира.

Натянутые струны души Сальваторе рвались одна за другой. Острые кончики впивались мне в сердце, причиняя чудовищную боль. Тор утёр с лица брызги вина и откинулся на спинку кресла.

— Куколка, где документы Амэрэнты Даловери? — он посмотрел мне в глаза так, что кровь в жилах охладела.

Неожиданный вопрос. Паоло проводил обыск в хижине — перевернул всё вверх дном. Нашёл документы Амэрэнты, зачитал и передал Сальваторе. Начальник даже не развернул свиток: сунул его в карман куртки и потащил меня к реке…

— Наверное, у тебя. Ты их уничтожил?

— Похоронил.

— Как это?

— Просто. Положил документы Амэрэнты в карман мёртвой Элмы, выкопал могилу, опустил в неё тело и закопал.