— Здесь тише, — крики и правда звучали немного глуше, — присядь-ка, — она усадила на кровать и взялась возвращать мои повязки на место.

— Что с ней? — спохватившись, потянулась к бинтам.

— Порча на смерть. Бедняжка стала жертвой Кровавой Тины.

— Как же это? Я в Польнео совсем недавно, но здесь было так тихо и спокойно…

— Тина бесчинствовала в порту, а он находится в стороне от города. Я сама из портового квартала. Так умело пряталась, дрянь... Поверь, милая, дожив до преклонных лет, не думала, что увижу такое. В госпитале ещё несколько дней назад яблоку негде было упасть. Не хватало кроватей, лекарей, помощниц. Пострадавшим стелили прямо на полу. Синьор Ромео выделил три ящика лекарств из личных запасов. Напрасно — почти все умерли.

— Люди, которых я видела в коридоре — выжившие после встречи с Тиной?

— Именно, — женщина кивнула и подошла к окну. — Нам очень повезло. Неимоверное счастье! — она прислонила морщинистую пятерню к запотевшему стеклу, оставив след. — Обезумевшая ведьма — всегда страшно, а Кровавая Тина — сама бездна.

Прекрасно понимала, о чём говорит синьора, возможно, лучше, чем она сама. Каждая из ведьм боится сойти с ума, ополоуметь, услышать в голове голоса тёмных духов. Мы служим хозяину бездны, он дарует нам колдовскую силу, возможность творить чудеса, наслаждаться полётом на метле, веселиться в компании беспечных сестёр и фавнов на шабашах, но цена такой жизни высока. Платить приходится не каждой из нас, но если бездна выбрала жертву, это означает — конец. Безумие окутывает голову, шёпот духов не умолкает ни на секунду. Хозяин вершит зло руками своих детей, черпая силу из содеянного. Он превращает красивых молодых ведьм в калек. Если чокнутую не прикончит инквизиция, то позже она умрёт сама, в страшных муках.

— Кажется, стихла, — истошные крики бедняжки больше не сотрясали камни в стенах.

— Отмучилась, — женщина подняла руки к потолку. — Последняя из смертельно больных.

— Упокой Великий Брат её душу, — слова сами собой сорвались с губ.

— Да будет молитва услышана, — поддержала синьора. — А ты почему здесь? Что с твоими ногами?

— Зашла поужинать в «Сытый Маттео» и нарвалась на сбрендившего Охотника… Он решил, что я Кровавая Тина.

— Запомни мои слова, девочка — если кто-нибудь не остановит безумие, земли Ханерды утонут в реках крови.

***

Остаток ночи я провела, лёжа в кровати, но так и не сомкнула глаз. С рассветом отыскала Ромео и выпросилась подышать воздухом. Лекарь взял обещание не уходить за ворота госпиталя, выдал мои сапоги и жаловал плащ с собственного плеча. Избавившись от повязок, оглядела ровную кожу без единого шрама — настроение немного улучшилось. Оставалось одеться и выскользнуть из стен, где всё напоминало о ночном кошмаре.

Спустившись по потрескавшимся ступеням, прислушалась к утреннему пению птиц и втянула ноздрями прохладный, влажный воздух. По небу плыли разбитые тучки, солнце понемногу поднималось выше, бросая несмелые лучи на увядшую траву в парке госпиталя. Уселась на скамейку и пожалела, что не осталась на завтрак. Хотя, возможно, не прогадала. Видела, как соседке плюхнули в миску кашу — скорее всего, плохо смолотая недоваренная пшеница. Святейшая инквизиция могла быть щедрее, если бы не тратила столько денег на чепцы для сна.

— Амэ! — по парковой дорожке чуть не бежал Торе, держа в охапке свёрток, перевязанный лентой. Он положил ношу на скамейку и уселся рядом. — Доброе утро.

— Наверное, — пожала плечами, чувствуя — Тор и правда рад меня видеть. — Послушай, Ромео рассказал, что ты вызвался быть палачом Марио. Это правда?