– И мамочке Молли тоже, – сказала Сэнди. – Я помню.

– Да, и мамочке Молли тоже, они обе ушли вместе. Кто-то их заставил, они не хотели.

– Они сказали досвиданье?

– Сэнди, закрой глаза.

– Что, зачем?

– Просто закрой глаза, пожалуйста. Это важно.

– Ладно.

– Они закрыты? – спросил Декер.

– Да.

– Теперь подумай о своей маме. Что она делает?

– Она мне улыбается. Она всегда мне улыбается.

– Это правда. Каждый раз, когда твоя мама говорила мне о тебе, она улыбалась. Потому что она любила тебя больше всего на свете, как я любил мою доченьку.

При этих словах Уайт стиснула кулак и крепко прижала его ко рту. Глаза ее были закрыты, но из-под век сочились слезы.

– Ты видишь Молли, когда закрываешь глаза? – спросила Сэнди.

– Да, вижу, все время. И ее мамочку вижу. И, я думаю, потому-то они, и твоя мама тоже, так и не попрощались. Потому что когда говоришь «прощай», это значит, что мы больше не увидимся. Но мы увидимся. Ты видишь ее прямо сейчас. А я закрываю глаза, и передо мной Молли и ее мама. Я вижу их прямо сейчас, и они мне улыбаются. Так что никаких прощаний. Они всегда с нами, Сэнди. Надо только закрыть глаза и сказать: «Привет», и они к нам придут. Они прямо здесь, с нами. Всё время.

– Привет, мамочка, – проговорила Сэнди. – Это я, Сэнди.

– И даже если она вроде бы не отвечает, Сэнди, в голове ты знаешь, что она сказала бы. Молли всегда звала меня «папань». Так что прямо сейчас я слышу, как она так меня зовет.

– Мамочка зовет меня Сэнди-денди.

– Я знаю. И, наверное, она называет тебя так прямо сейчас.

– Я слышу ее. Правда-правда слышу. Это я, мамочка, Сэнди-денди…

– Ага, я тоже ее слышу.

– Я хочу показать ей новые платья, которые папочка мне купил.

– Уверен, она с радостью их посмотрит.

– Ты правда Амос Декер, да?

– Ага, я правда Амос Декер.

«К добру оно или к худу».

Несколько мгновений спустя в трубке раздался голос Эрла:

– Боже мой, Амос, не знаю, что ты сказал, но ее как подменили. Убежала наверх, хохоча во все горло и повторяя «Сэнди-денди» снова и снова. – Он помолчал… – Амос, ты еще там?

– Я еще здесь.

– Спасибо тебе большущее.

– Ага. Слушай, мне пора.

Дав отбой, Декер уставился на телефон. Эндрюс бросил на Уайт вопросительный взгляд.

– Отвезите нас к нашей прокатной тачке, – сказала она. – По-моему, пора нам заселиться в отель и перекусить. А может, и выпить.

Пока машина ехала, Уайт то и дело поглядывала на Декера. А он просто продолжал смотреть на телефон.

– Не стану спрашивать, не хотите ли вы об этом поговорить, потому что ответ знаю заранее.

Декер и Уайт сидели в обеденном зале «Даблтри». С едой было покончено. Амос взял пива, а Уайт вертела в пальцах бокал мерло.

Пропустив ее слова мимо ушей, Декер допил пиво и уже вставал, чтобы уйти, когда она сказала:

– У меня было трое детей, Декер. Сейчас только двое.

Он снова сел.

– Что стряслось?

– Разборка соперничающих банд на нашей улице. Палили почем зря. Одна пуля прошла сквозь стену нашего дома. Услышав шум, мой сын Донте сел в кровати. Пуля угодила ему прямиком сюда. – Фредерика прижала дрожащий палец к левому виску.

– Сожалею… Когда это случилось?

– Пять лет назад. – Помолчав, она опустила глаза. – Он был моим средним ребенком. Дети у меня шли прямо подряд. Мои биологические часики тикали. Я знала, что хочу троих. Думала, справлюсь, карьера в ФБР и все прочее… Пока мой бывший не ушел за порог, когда я еще вынашивала Джеки. К счастью, мама пришла мне на выручку. Я… меня не было дома, когда это случилось. Я была на… – Из груди ее вырвалось рыдание, но она быстро его подавила. Утерла губы салфеткой и подняла глаза, но избегая встречаться взглядом с Декером. – На задании.