– Когда у нас все нормально, я ему благодарна. Нет, не противно. Приятно. Он для меня по-прежнему родной человек. Просто я с самого начала люблю его больше, чем он меня. А вообще – у нас такая жизнь, что мы редко занимается любовью. У него ненормированный рабочий день, у меня… Устаем. Ну, в общем, я, наверное, не про это. Я ж сказала: у нас не было никогда такой страсти, которая может ненавистью обернуться…

Люда пристально посмотрела на подругу. Маша ни на кого не похожа. Стройная, с невероятно красивыми рыжими волосами, с благородным, бледным, выразительным лицом… Дама с полотен Средневековья. И не было страсти. И любит мужчину, который ее обижает. А она, Люда, совсем обыкновенная, ну, миловидная, ну, не очень глупая, образованная, но таких тысячи. Ее беду никто не поймет. Маша – тоже.

– Ты поднимешься к нам? – спросила она.

– Ой, нет. Миша сегодня раньше приедет, мне нужно ужин приготовить. Но если что, звони мне в любое время, ладно? Я приеду.

– Конечно. У меня, кроме тебя, и нет никого.

Людмила вышла из машины, устало направилась к подъезду, вошла в квартиру, зажгла свет в прихожей, мысленно поблагодарила бога за то, что Алексея еще нет. Сразу зазвонил телефон. Она поговорила с дочкой, мамой. Прошла в гостиную, остановилась у большого Анечкиного портрета. «Господи, – зашептала она, как будто в этот вечер бог был обязан выслушивать ее благодарности и просьбы. – Не посылай ты моей дочке любви. Не нужно ей ничьей страсти. Пусть спокойно повзрослеет, встретит спокойного человека, который будет ее спокойно любить. Ну, пожалуйста, господи…»

Людмила столько раз произнесла слово «спокойно», что ей самой стало ясно: в ее жизни с покоем покончено навсегда. Хлопнула входная дверь, она вздрогнула, повернулась и стала ждать мужа, готовая ко всему.

Маша приехала домой, поднялась на свой этаж, достала ключи… Что-то произошло: один ключ вошел в скважину, но не до конца и не поворачивался, другой даже не проходил. Всеми бытовыми делами в доме Маша занималась сама, поэтому она выбирала самую простую технику и замки. Чтоб никаких проблем с использованием и ремонтом. Она попробовала еще раз – ничего не получилось. Такое впечатление, будто ключи вставлены изнутри. Может, муж дома, но тогда почему ключ не вытащил? Обычно они просто захлопывали дверь. В голову тут же полезли жуткие мысли. Она начала звонить в дверь – долго, непрерывно… Тишина. Маше стало физически плохо. Она села на небольшую скамеечку у входной двери и, сжав руки, задумалась. Так бывает? Нет, так не может быть. Ключи просто не входят в замочную скважину. Допустим, Миша выпил и, не понимая, что делает, закрылся изнутри, лег спать… Но он, выпив, не ложится сразу спать. Он начинает активно звонить кому-то, громко говорить, хохотать, выходит в магазин, иногда приводит друзей. Так поступают… Боже, так поступают самоубийцы. Наслушавшись наркологов и психотерапевтов, Маша все прочитала об алкоголизме: о страшных приступах тоски, тупиковых состояниях, навязчивых идеях. Она стала лихорадочно набирать два его мобильных номера – абонент недоступен. Домашний не отвечает. Что теперь? Звонить в милицию? МЧС? Чтобы они взломали дверь? А если он просто спит, если ему плохо… Они почувствуют запах алкоголя и куда-нибудь его потащат… Нет, нельзя. Нужно просить своих. В последнее время она только у Люды с Алексеем бывала, они в курсе ее ситуации. Маша позвонила, объяснила все Людмиле, та тоже испугалась.

– Маша, Леша как раз пришел. Он возьмет инструменты и откроет дверь. Пусть простые замки, но все когда-то ломается. Давай не будем паниковать. Сейчас главное – войти в квартиру.