– Не знаю, я этим не интересовался. Может, муж, а может, Агния Константиновна оставила завещание, сейчас все состоятельные люди заранее беспокоятся о своих наследниках, чтобы не было расхождений.

– Правда? А ваш адвокат о завещании ничего не говорил? Обычно юристы консультируют и контролируют каждую букву в документах, за это им нехило платят, верно?

– Я не в курсе. У нас не принято по собственной инициативе лезть в чужие дела. У вас все? Извините, у меня через пять минут совещание.

– Да, – поднялся Рудаков. – Если возникнут вопросы…

– Звоните. – И Майоров протянул ему карточку.

– Спасибо, я предпочитаю встречи.

Но карточку Рудаков взял, улыбнулся – эдакий простак простаком, как медный пятак. Когда за ним закрылась дверь, Майоров несколько секунд смотрел в пустое пространство, затем взглянул на часы, ведь он сказал правду, совещание скоро начнется, но через двадцать минут. У него полно времени, поэтому он взялся за телефон, пришлось два раза делать вызов, наконец ответили. Майоров крутанулся в кресле, чтобы очутиться спиной к двери, так звук будет лететь к окну, тем не менее заговорил тихо:

– Здравствуй, это я… А почему не отвечал, если видел?.. Понятно. До меня добрались… Нет, у меня только что был странный опер по фамилии Рудаков… Не знаю, чего он хотел, как будто проверял что-то, у меня нехороший осадок остался… Нет, не так, он работает по делу адвоката Ноткина, но знаешь, больше интересовался не им… Догадайся сам кем… Думаешь? А мне он показался умным и хитрым, который косит под простака-дурака… Ладно. Просто мне не очень… Все-все-все, забудем, я в порядке. Но не мешает продумать варианты, могут быть и сбои… Хорошо, не буду, это привычка – просчитывать все ходы… Пока, а то мне еще ряд вопросов надо решить перед советом.

Он быстро переключился на документы в папке, которую перед тем, как вошел Рудаков, закрыл.

Выражаясь фигурально, засучив рукава, Милана решительно отправилась к следователю Протасову. Наехала на него прямо с порога, даже не присев, а стоя в дверном проеме, забыв три вещи – поздороваться, закрыть дверь кабинета и что перед ней не сантехник, а следователь:

– Надеюсь, вы уже в курсе, что квартиру моей сестры ограбили? Да, проникли и ограбили, сейф вскрыли. Вор был один. Как видите, история с ее похищением не заканчивается, а поэтому, будьте добры, проверьте камеры наблюдения в подъезде. Вчера я туда ездила, убедилась, что камеры висят, и теперь уверена: рожа грабителя зафиксирована. Есть же эти… как их… аппараты распознавания лиц! Поймаете его и выясните, где моя сестра.

– Прошу вас, – указал Протасов на стул.

Милана прошла к столу, села напротив следователя. Илья Ильич с тоской уставился на бешеную бабу, от которой, надо полагать, теперь будут одни проблемы. Нормальному человеку скажешь пару слов, он поймет намеки, а эта ворвалась и ультимативным тоном приказы раздает! Интересно, как ее пропустили, хотя такую не пропусти – сметет, это же таран, большой, как бревно, таран.

– Добрый день, – кисло поздоровался Протасов.

А она? Царственно кивнула, ногу на ногу закинула, на спинку стула локоть уложила… хозяйка всея вселенной! Ну, да, золотые детки золотых папаш с баблом немереным везде себя хозяевами чувствуют, их на место не поставишь. Во-первых, слов оне-с не понимают, во-вторых, вой поднимут-с, но самая большая проблема – их связи. И Протасов с тоской подумал, а найдется ли такой смельчак в мире, который перережет связи? Вот жизнь началась бы… Впрочем, другие начнут обретать заново все те же связи.