– Да я же не спорю!

Снедаемый любопытством, Давыдов поспешил вмешаться:

– А что там в Бухаре приключилось, Абрам Соломонович?

Казак картинно приосанился и широко улыбнулся:

– Было дело, да… Наша сотня тогда к самому эмирскому гарему прорубилась… – Взгляд урядника приобрел мечтательность, мгновенно сменившейся жесткостью. – Ну нас там и зажали крепко. Эти, как их… сераскиры. Нет, сардукары… или мамелюки? Тьфу, прости хоссподи!

– А дальше? – чрезвычайно заинтересовавшийся прошлогодними событиями капитан-лейтенант попросил: – Продолжайте.

– Да потом и не случилось ничего такого, – пожал плечами казак. – Пришел Михаил Касьянович с эскадроном, супостата гранатами забросал, пострелял немного, вот мы в живых-то и остались. Ну и оборону вместе держали четверо суток – первый-то штурм немного неудачным оказался.

«А младший лейтенант открывается с неожиданной стороны!» – подумал Денис Васильевич и обратился к Нечихаеву:

– И вас не наградили за сей подвиг, Михаил Касьянович?

– Да разве это подвиг? – отмахнулся командир эскадрона. – Но вообще за ту кампанию отметили, да…

– Их благородие получили брильянты к «Владимиру», «Красное Знамя», и «Георгия» третьей степени, – похвалился Иванов. – А Знамя второе уже.

Удивлению Давыдова не было предела. Это получается, что у юного гусара боевой опыт как бы не больше, чем у него самого? Ведь с орденами сейчас настолько строго и за выслугу лет не дают. И о какой выслуге в столь молодом возрасте может идти речь?

– И вы их не носите, Михаил Касьянович?

– Зачем изображать мишень, Денис Васильевич? Да и перед кем в лесу красоваться?

Засветло въезжать в городок не стали, дабы избежать потерь среди мирного населения. Никто же не виноват, что паны решились на мятеж? Нет, не виноват. Но при штурме костела пули не будут разбираться в степени вины попавшегося на мушку человека. Они вообще дуры, эти пули. Штык, правда, нисколько не умнее, но к тому приложены опытные руки, умеющие отличить бунтовщика от простого обывателя. Ножи – еще лучше.

– Тепленькими возьмем, – убеждал урядник Давыдова и Нечихаева. – Мои казаки сызмальства научены в темноте дозоры снимать. Весь свет обойди, но лучше не найдешь.

– Абрам Соломонович, – младший лейтенант как раз закончил присоединять ночезрительную трубу к винтовке. – ты меня хочешь обмануть или себя?

Иванов смутился и принялся ковырять землю носком сапога:

– Так вы, гусары, тому особливо учены, а у нас природное.

– Ну вот и полюбуетесь природой, пока мы поработаем.

Урядник тоскливо вздохнул, так как идущим первыми полагалась двойная доля. Но спорить не стал. Понимал прекрасно, что подготовка в гусарском полку наголову превосходит таковую у донцов. А вот не попросить ли Михаила Касьяновича после войны приехать в станицу учителем? И девку ему там справную найти можно…

Отряд встал на берегу крохотной речки со странным для этих мест названием – Саратовка и готовился к выходу. Точнее, готовился один эскадрон, так как Нечихаев решил, что многолюдство лишь повредит делу. Капитан-лейтенант сначала попытался возглавить уходящих гусар, но внял доводам рассудка, высказанным эмоционально, но предельно вежливо младшим лейтенантом, и остался руководить подкреплением…

– Ударите по сигналу красной ракеты, Денис Васильевич, и никоим образом не раньше. Ежели что-то сорвется и услышите стрельбу, то все равно не вмешивайтесь раньше времени. Уж постарайтесь, пожалуйста, а? – Под требовательным взглядом младшего лейтенанта Давыдов вынужден был дать честное слово, чем немало порадовал Мишку. – Да не переживайте так, и на ваш век подвигов хватит!