Его взгляд упал на брючки ребенка, между ног влажнело расплывающееся пятно.

– Фу, как некультурно, – поморщился клоун. – Твоей маме придется стирать твои обделанные брюки. Разве настоящие мужчины так себя ведут?

Он швырнул сумку с раздавленным животным куда-то за спину, не глядя, после чего сел на корточки перед побелевшим от страха мальчиком.

– Никогда не лги своим родителям. О том, что случилось с Машей, ты должен был сказать папе. Даже маме необязательно, понимаешь? Папа – главный в семье…

– Я… хочу домо-о-ой… – разревелся Артур.

– В этой жизни кто-то рыбка, а кто-то рыбак, – продолжал клоун проникновенным голосом. Он вытер руки о свои парусиновые штаны. – Понимаешь? Кто-то охотник, а кто-то кролик. Вы оказались охотниками, а эта Маша – кроликом. Ангела-хранителя этой Маши не оказалось поблизости. Так что она закончила так, как и должен был закончить кролик, за которым гонятся волки. А что бы сделал ты, Артур? Если бы на месте Маши был ты?

Но Артур, охваченный животным ужасом, уже выпал из реальности, и вопросы клоуна плавно обходили стороной его ошалелое от страха сознание, как облака, которые гонит ветер. У него началась истерика, и мальчик вообще утратил способность соображать. Впрочем, клоун не обращал на это никакого внимания и вел себя так, будто ничего особенного не произошло.

– Я тебе скажу, что надо было делать, окажись ты на ее месте, – самодовольно заявил он. – Ты должен был взять палку или камень и обороняться. Даже если их пять, десять человек. До крови. Выбей кому-нибудь глаз, и они все разбегутся! А сломается палка – бей кулаком. Ногой. Рви зубами, ногтями! Понял?

– До… домо… домой… К ма… – заикаясь, всхлипывал Артур. Сопли мешались со слезами, образуя на бледном лице липкую слизь.

Клоун скосил глаза на съехавший накладной нос и аккуратно подвинул его на место.

– Наше Представление на сегодня закончено, Артур, – тихо сказал он. – Но я хочу, чтобы ты запомнил еще кое-что. Твой папа очень хороший и добрый человек. Но если ты будешь хулиганить, он станет привозить тебя ко мне. А я отныне буду следить за тобой. Помни, когда решишь сделать что-то не так. Я могу оказаться где угодно. У тебя под кроватью. В шкафу… На балконе, среди картонных коробок… Под столом, когда ты ужинаешь… И если ты будешь совершать плохие поступки, я заберу тебя в мой Подземный цирк навсегда. Понял?

Он внимательно смотрел на мальчика.

– По… нял, – чуть слышно прошептал Артур. Его мутило, где-то внизу, разрастаясь, поднимался вязкий и плотный ком, и пареньку казалось, что еще чуть-чуть, и его стошнит.

– Ладно, мне пора, – широко улыбнулся клоун. – Думаешь, ты у меня один такой? На свете много непослушных детей! И за каждым нужно следить! На сегодняшнюю ночь я выслал приглашения еще двум мальчикам и одной девочке… и я должен успеть…

Он закудахтал от смеха, грузно усаживаясь на лошадку.

– Папин помощник отведет тебя наружу, – сказал он напоследок. – Пока, мой маленький друг. Наверное, когда-нибудь мы еще увидимся. Будь готов к этой встрече. А теперь…

Клоун молниеносно нацепил на голову Артура уже знакомую вязаную шапочку и хихикнул.

– Сиди тихо, – шепотом приказал он. – И не вздумай трогать шапку. Твой папа сам снимет ее.

Сразу после этого послышалось удаляющееся поскрипывание колесиков.

Скрип-скрип.

Скрип-скрип.

Скрип.

Он с трудом помнил, как чьи-то сильные руки (папин помощник?!) осторожно сняли его со стула, мокрого от мочи.

Он едва соображал, когда его не спеша повели куда-то. По дороге левая нога Артура наступила на что-то податливо-мягкое, и лишь спустя несколько мгновений в мозгу вяло шевельнулось: «Кролик».