– Ну, а раз взяла, значит, надо выпить! – решительно заявляет Катя. – Не пропадать же деньгам! Всего одна бутылка… Ну, кто первый?

– Мама! – пищит Мышка и закрывает обеими руками лицо.

– Ну, Катя, не дури!.. Лина, возьми свою бутылку! – морщась, говорит Марина.

– Куда ее возьму? Вы все со своими фокусами! Только зря деньги выкидываем! Жир свежий, как янтарь, только что со льду… – недовольно ворчит Лина.

– Конечно, раз уж куплен, так надо пить! – заявляет Катя. – Я сама сейчас попробую!

– Попробуй! Попробуй! – весело подпрыгивает Динка.

– Хоть один разочек! – смеется Алина.

– Катя, не пей! Это такая гадость! – машет руками Мышка.

Катя делает большие глаза:

– Гадость? Это прелесть, а не гадость. Вот я вам сейчас покажу, как пьют рыбий жир! – Она наливает полную до краев ложку и, громко декламируя, подносит ее ко рту:

Лица детей полны любопытства и ожидания.

с приятной улыбкой заканчивает Катя и, полузакрыв глаза, опрокидывает себе в рот полную ложку рыбьего жира.

– Браво! – хлопает Алина. Но приятная улыбка сбегает с лица тетки, ложка падает на пол.

– Лина, возьми…

Лина подхватывает бутылку, а Катя, закрывая рот платком, убегает в комнату.

– Мамочка! – вскакивает Мышка.

– Мама, ей стало плохо! – беспокоится Алина, но мама уже торопится за сестрой.

Алина поднимает указательный палец.

– Смотрите на Динку! – удивленно говорит она. Динка совсем сползла со стула, лицо ее беззвучно трясется от смеха, глаз не видно. Мышка, всплеснув руками, тыкается носом в скатерть и звонко вторит сестре.

– Дети, дети… – пробует остановить их Алина, но, не выдержав, хохочет вместе с сестрами.

– Ну, зашлись! – добродушно говорит Лина, вытаскивая из салфетки бутылку. – И чего она вам тут петрушку разводила! Что детям положено, того взрослому касаться нечего, – спокойно добавляет она, поднося ко рту Алины полную ложку: – Ты старшенькая, ты и первая! Захватывай, захватывай ложечку, милушка! Да со вкусом пей, чтобы на пользу пошло!

Девочка хочет сказать что-то, но мягкая рука Лины бесцеремонно откидывает ей голову и вливает в рот полную ложку рыбьего жира.

– Вот и славно! – говорит она, наливая вторую ложку и не обращая внимания на старшенькую, которая, давясь хлебом с солью, сердито смотрит на нее.

Мышка пьет безропотно. Ведь даже Алина выпила!

Динку упрашивать не надо, но она так трясется от смеха, что Лина никак не может улучить момент.

– Да хватит тебе! Прокиснет жир-то! – шутит она, стоя над Динкой с полной ложкой. – Хватит, говорю! Непутевая!

Динка вскакивает на стул:

– Давай сюда ложку!

– Куда… куда… расплескаешь! – кричит Лина.

Но Динка уже подносит ложку ко рту, громко декламируя:

На лице ее приятная Катина улыбка, глаза полузакрыты.

– Катя, Катя! – кричит Алина и, хлопая в ладоши, хохочет.

Мышка взвизгивает от удовольствия.

– Батюшки! Вылитая Катя! – всплескивает руками Лина. – Ах ты актриса! Тебе ж в балаган идтить, народ забавлять! – И, расчувствовавшись, прижимает к груди расшалившуюся любимицу. – Головочка ты моя бедовая! Был бы отец дома, снял бы поясочек ременный да поучил тебя уму-разуму! А то и заняться тобой некому. У Кати у самой еще дурь в голове сидит, мать – андел небесный, доброты неописуемой… Сиротиночки вы мои горькие… – разжалобливая себя до слез, причитает Лина.

Но взволнованный голос старшей девочки мгновенно приводит ее в себя:

– Что ты, Лина! Мы вовсе не сиротки. И папа никогда не побил бы Динку. Ты не говори так. – Губы Алины вздрагивают. – Не говори так, Лина…