Дормалю стало неловко под этим взглядом, и он, чтобы скрыть свое смущение, приложился к бокалу. После чего в разговоре наступила пауза. Первой ее нарушила незнакомка, которая спросила:

– Вы встречаете кого-то из близких?

– Увы, – покачал головой Дормаль.

– Тогда друга.

– Опять не угадали.

– Значит, коллегу по работе.

– И снова мимо, – засмеялся Дормаль, после чего наклонился к собеседнице и почти шепотом сказал: – Не трудитесь, все равно не угадаете.

Теперь уже настала очередь женщины удивляться. Дормаль же, поймав ее смятенный взгляд, подумал: «Ну, теперь пташка точно попалась».

Выдержав эффектную паузу, Дормаль наконец сообщил:

– Я из тайной полиции и нахожусь здесь с секретным заданием.

– Зачем же вы мне об этом говорите? – спросила незнакомка.

– Потому что знаю, что вы никому не расскажете.

– А вы не врете?

В голосе собеседницы сквозило неприкрытое сомнение, что Дормалю пришлось не по душе. Он решил открыться до конца, поскольку эта женщина ему понравилась. А поскольку она была умна и вряд ли согласилась бы близко познакомиться с ним, он решил попросту запугать ее. Он был уверен, что отказать агенту секретных служб даже такая женщина побоялась бы. Поэтому он неуловимым движением извлек из внутреннего кармана пиджака свою «корочку» и показал ее незнакомке:

– Теперь убедились?

– Теперь да, – ответила женщина и вновь взяла в руки свой бокал.

Она была явно ошарашена, что не могло укрыться от глаз Дормаля. Поэтому мысленно он уже торжествовал победу. Ему казалось, что еще немного, и эта женщина падет перед ним ниц. Чтобы успокоить ее, Дормаль сказал:

– Вам лично не надо беспокоиться: вы мне очень понравились. А к друзьям я великодушен.

– Спасибо за доверие, – ответила незнакомка. Затем спросила:

– Вас послали сюда, чтобы кого-то арестовать?

– Отнюдь, всего лишь понаблюдать. Он коммунист, а эта публика крайне опасна.

– А вы не боитесь, что я тоже могу быть коммунисткой? – спросила незнакомка и вновь повернула лицо к своему собеседнику.

– Вы? – вскинул брови Дормаль. – Да ни за что на свете! Я коммунистов достаточно повидал и скажу вам честно: таких женщин среди них не встречал. Вы умны, красивы, образованны. А там одни убогие и неотесанные мужланы со своими женами-кухарками.

– Значит, тот, кого вы встречаете, тоже неотесанный мужлан?

– Увы, но тот субъект особенный, – покачал головой Дормаль. – Этот тип совсем из другой оперы. Он американец, причем достаточно известный.

– Американец? – вскрикнула незнакомка.

– Что вы кричите как резаная, – одернул незнакомку Дормаль. – Да, американец. А что вас так удивляет? Среди янки сейчас очень даже модно поддерживать коммунистов. Вот и этот тип купился. Да вы наверняка про него слышали – Дин Рид его зовут.

Едва Дормаль произнес это имя, как незнакомка поперхнулась своим мартини и громко закашлялась. И ее собеседнику пришлось стучать ее по спине и доставать из кармана платок, чтобы она утерла губы и вытерла капли со стойки бара.

– Я же говорил, что вы его знаете, – после некоторой паузы вновь заговорил Дормаль.

– Да, вы правы, я его очень хорошо знаю, – ответила незнакомка, вставая со своего стула. – Я его жена.

– В каком смысле? – спросил Дормаль, еще не понимая, в какой переплет его угораздило угодить.

– В том смысле, что Дин Рид – мой законный супруг вот уже больше года.

Сказав это, незнакомка достала из своей кожаной сумочки паспорт, открыла его и ткнула в лицо Дормалю. И тот прочитал ее имя: Патрисия Хоббс-Рид.

– О, матерь божья! – только и сумел выговорить Дормаль, непроизвольно делая шаг назад.