– Пост сдал!

– Пост принял!

Голос, что примечательно, был один и тот же. Прекрасно мне знакомый.

Хлопнула наружная дверь, проскрипел, проворачиваясь, ключ в замке, и стало тихо.

Я выглянула в прихожую и увидела там Ирку. Она стояла у огромного мутного зеркала в резной раме вишневого дерева, старательно накручивая на палец рыжий локон, совсем как фрекен Бок в мультике, только что не приговаривая: «А я сошла с ума, ах, какая досада». Хотя беседа с самой собой – определенно не показатель здравого ума.

– Что ты сдала и приняла? – спросила я мягко.

С сумасшедшими, даже тихими, по-другому нельзя.

– Сдала я, а приняла Мара, – ответила Ирка, оторвавшись от зеркала, быстро прошла в кухню и выглянула там в окно.

Я последовала за ней и успела увидеть знакомый автомобиль, который как раз отъехал от подъезда.

– Это машина Бордовского? – спросила я.

– Угу.

– А в машине башибузуки?

Могла и не спрашивать: мордахи, влипшие в заднее стекло, были вполне узнаваемы.

– Угу.

– Ты сплавила деток к их тете?

У Ирки есть сестра-близнец Марина, она вообще-то москвичка, но минувшим летом вышла замуж за археолога из Петербурга и теперь живет с ним в Северной столице.

– Почему сразу сплавила? Как будто это только мне нужно. – Ирка отлепилась от подоконника и переместилась к кухонному столу. – У Мары с мужем тоже когда-нибудь будут дети, пусть заранее готовятся и привыкают. А я смогу сосредоточиться на нашем детективном деле.

Она села, придвинула к себе одну чайную пару и, указав мне на вторую, пригласила:

– Садись. Позавтракаем и займемся расследованием.

– Вот так сразу? Я как-то не готова… У нас даже плана никакого нет.

– Так составим же его. – Ирка решительно наполнила чашки чаем и сдернула салфетку с блюда с половиной шарлотки. – Надо ведь с чего-то начинать. Мне скоро уезжать, нельзя терять время.

Я положила себе кусок шарлотки, глотнула чаю и задумалась. Была бы у меня трубка – закурила бы.

– Ну, давай, давай уже приступим! – Моему Ватсону не терпелось. – Итак, новая серия эпопеи «Следствие ведут знатоки»!

– Знатоки – это профессиональные сыщики с опытом ведения расследований, экспертами, лабораториями и базами данных, – кисло улыбнулась я. – А в нашем случае следствие ведут лопухи, у которых ничего этого нет. Мы даже результатов осмотра места ЧП не знаем…

– Да мы же видели все сами, своими глазами! – перебила меня подруга. – Сядем, вспомним, сопоставим наши свидетельские показания…

– Милая Людочка! Доброе утро! – донеслось с порога кухни.

Мы повернули головы на голос. Марфинька, в расписном китайском кимоно похожая на райскую птичку, приветливо улыбнулась Ирке.

– Опля, – пробормотала та и виновато посмотрела на меня.

А Марфинька, что примечательно, и взглядом мою скромную персону не удостоила.

Такая возмутительная невежливость могла означать только одно: на мадам опять накатило. Здравый ум и твердая память вышли погулять, оставив хозяйничать деменцию.

В этом состоянии Марфинька безошибочно узнает только тетю Иду. Ирку она называет милой Людочкой, Вольку – Мурзиком, а меня вообще не замечает. Если честно, это обидно, но я уверяю себя, что причина такого игнора – моя абсолютная уникальность. Ну, не было в прошлом Марфы Ивановны никого похожего на меня.

И все равно обидно.

– Ну-ну. – Ирка похлопала меня по плечу и дипломатично сменила тему: – Доброе утро, дорогая Марфа Ивановна! А мы тут говорим о трагедии с Барабасовым…

Я только криво ухмыльнулась, прекрасно понимая, что о вчерашней трагедии сегодняшняя Марфинька не помнит ровным счетом ни-че-го. Нынче у нее на дворе середина пятидесятых годов прошлого века, и о событиях того времени она могла бы нам рассказать немало. Что там происходило-то? В пятьдесят третьем умер Сталин, больше ничего не знаю.