– Сказал бы я тебе, что бывает неудобно, да ты и сам знаешь! Пошли собираться! – велел Лев.

Сейчас, успокоившись, Батюшкин выглядел так мирно и добродушно, что даже не верилось, что еще совсем недавно он, словно неуправляемая стихия, крушил все на своем пути. Оглядевшись, он увидел валявшуюся в углу куртку невероятных размеров, поднял ее, отряхнул и, посмотрев на закованного в наручники Назарова, совершенно серьезно сказал:

– А тебе идет!

Тот только что не взвыл, но от резких выражений воздержался. Участковый тем временем привел бледного до синевы зама, который в ужасе от всего происходящего постоянно икал и никак не мог остановиться.

– Я полагаю, ты все слышал, так что ничего объяснять не надо? – спросил Гуров, на что тот одновременно кивнул и икнул. – Принимай дела у своего бывшего начальника, только побыстрее. И не вздумай расходы на ремонт помещения повесить на господина Батюшкина! Ты их вычтешь из причитающейся гражданину Назарову зарплаты – ведь что-то за этот месяц он уже заработал. И еще! Если с домом Батюшкиных в их отсутствие хоть что-нибудь случится, хоть одна щепка пропадет, я еще и тебя посажу за компанию с Назаровым – уж очень сильно вы все мне не нравитесь! – Заместитель Назарова от ужаса тут же перестал икать, только судорожно сглотнул, подавился и мучительно закашлялся. – А вы, – он повернулся к участковому и своему охраннику, – как они закончат, отконвоируете задержанного Назарова к вертолету. Если он попытается бежать по дороге, стреляйте, не раздумывая – от того, что такая сволочь не будет больше землю топтать, людям только легче дышать станет. Все поняли?

Охранник, понимая, что это была больше игра на публику с целью устрашения Назарова, дабы привести его в пригодное для откровенной беседы состояние, просто кивнул, а вот участковый четко ответил:

– Так точно, господин полковник! Есть стрелять, не раздумывая! Только прикажите, пожалуйста, своему телохранителю, чтобы он вернул мне табельное оружие.

– Вот возле вертолета и вернет, потому что спички детям – не игрушка, – пообещал Гуров, подумав, что этот дуралей действительно от избытка усердия может выстрелить.

Гуров и Илья вышли из конторы на улицу. Сказать, что стоявшие там люди обалдели, значит промолчать. Подобного развития событий никто из них не мог предположить даже в пьяном бреду. Это что же такое должно было случиться, чтобы самого начальника прииска взяли и арестовали совершенно непонятно за что, а вот Батюшкину, который кабинет в щепки разнес, за это ничего не было? Немного в стороне от них стояла белая как мел Настя, все в том же платье, платке и в резиновых котах, как их называют в деревнях, надетых на босу ногу. Наверное, и до нее дошли слухи о том, что происходит в конторе, или она, удивленная визитом незнакомых людей, сама сюда прибежала, чтобы узнать, что случилось. Но вот то, что она все видела и слышала, было, судя по ее виду, несомненно.

– Ну и чего ты с голыми ногами? – пробурчал Илья. – Заболеешь же!

Он скинул с себя куртку, накинул ее на плечи жене, причем той она оказалась почти по щиколотки, подхватил ее на руки и быстро зашагал по улице. Стараясь не отставать, Гуров шел за ними и по дороге думал, как же бабы должны ненавидеть Настю за то, что муж к ней так относится, заботится, на руках носит, на все, что угодно, готов ради нее пойти. Да, такую любовь редко встретишь! Именно любовь, а не партнерство во имя семьи, дома, детей и материального благополучия. Вот и думай после этого, что лучше: брак по трезвому расчету и здравому смыслу или вот такая беззаветная любовь, причем взаимная, которая связывает этих людей всю их жизнь.