– Мне к Константину Ивановичу. И к директору. Я принесла остаток долга, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Подожди, – Гена даже не пустил ее одну, словно она тут никогда не была и никакого отношения к этому месту не имела. – Константин Иваныч, тут Галицкая приехала, сказала, что остаток долга привезла.

Переговорив с начальством, он кивнул и проводил Сашу до дверей кабинета. Кощей и Либерман уже ждали ее. Она тоже тянуть не стала, положила конверт на стол и облизала сухие губы.

– Вот. Здесь все. Я больше ничего вам не должна, – ей очень хотелось спросить про разбитую машину, но она прикусила язык.

– С основным долгом рассчиталась, молодец, – одобрительно кивнул Либерман, снова довольно безразлично заглянув в конверт, в очередной раз подтверждая Сашины мысли о том, что ему от этой суммы ни тепло, ни холодно. – Что по поводу процентов?

– К-каких процентов? – Саша все-таки заикнулась и посмотрела на Кощея. – Никто не говорил о процентах...

– Галицкая, ты правда идиотка или прикидываешься? – покачал головой Либерман. – Ты попросила отсрочку, тебе ее дали, так? В банке, например, разве отсрочку дают просто так? Вот то-то и оно. Кладешь на стол еще три тысячи и можешь быть свободна.

– Если бы мне сказали заранее, я...– Саша запнулась, сделала глубокий вдох и посмотрела на Либермана. – Я отработаю. Позвольте мне вернуться в зал, и я отработаю. Буду выходить на все смены, пока не закрою долг.

– Ох, Галицкая, смешная ты, – хмыкнул директор. – Три тысячи – это сегодня. Через неделю будет пять... ну и так далее. Ты вроде физмат закончила, считать хорошо должна. Сама понимаешь, проще одномоментно, так сказать, расплатиться, – он окинул ее долгим взглядом с головы до ног. – У тебя сестра младшая вроде есть? Симпатичная? – вдруг спросил он.

Вот тут Саша похолодела по-настоящему. Она буквально окаменела, не сводя глаз с директора.

– Не трогайте мою семью, – ровно и спокойно попросила она.

– Ну не хочешь, чтобы трогали семью, придется самой рассчитываться, – Кайзер развел руками, демонстрируя, какое огромное одолжение ей делает. – Кощей, запри-ка дверочку, – распорядился он, вальяжно закуривая.

Саша словно со стороны наблюдала, как Кощей закрывает дверь и встает перед ней на манер охранника. До Саши начало доходить, как именно они хотят взыскать с нее долг. Во рту пересохло, она помотала головой.

– Мы же можем договориться? – спросила она, а Либерман уже подошел к ней сбоку и смотрел оценивающе, как на кусок мяса. Выпустил сигаретный дым ей в лицо, возвышаясь над ней на целую голову. Он был здоровенный, не просто жирный, а как заплывший боксер, где под слоем жира прячутся еще и мышцы. Он ее еще и пальцем не тронул, но по Саше уже ползали мурашки ужаса.

– Ну хоть мордашка симпатичная, да и фигура вроде ничего. Сисек нет, конечно, ни хрена, но хоть жопа есть, – он влепил ей сочный удар по ягодице, глубоко, ближе к промежности, от чего Саша вздрогнула.

Леденящий, сковывающий страх зародился где-то в районе диафрагмы и стал расползаться по всему телу, лишая контроля над ним. Она даже не услышала очередную реплику директора и переспросила.

– Ч-что?

– Трусы, говорю, снимай и ложись на стол, – он пихнул Сашу к своему столу, гремя пряжкой ремня.

У Саши не укладывалось это в голове. На нее напал ступор, хотя она всегда думала, что в такой ситуации она будет бороться до последнего. Она зачем-то расстегнула ремень джинсов, потом пуговицу, но так медленно и нерешительно, что взбесила этим Либермана.

– Не надо мне тут целку изображать, – сказал он, схватив ее за волосы и намотав хвост на кулак. От боли Саша словно проснулась и принялась вырываться.