Затем наступила очередь марок. Однажды, достав из почтового ящика письма, пан Б. замер, обнаружив, что все марки на них круглые. Зубчатые, разноцветные, размером со злотый. Его бросило в жар. Несмотря на боль в колене, он быстро поднялся по лестнице, открыл дверь и, не снимая ботинок, побежал в комнату, к бару, где хранил письма. У него закружилась голова, когда он увидел, что на всех конвертах, даже на самых старых, марки круглые.

Пан Б. сел в кресло и стал копаться в памяти, пытаясь отыскать там какой-то правильный образ марок. Ведь он в своем уме – отчего же круглые марки показались ему столь абсурдными? Может, раньше он не обращал на них внимания? Язык, сладкий вкус клея, кусочек бумаги, который его пальцы приклеивают к конверту… Письма когда-то были толстые, пухлые. Голубые конверты, проводишь языком по клеевой полоске, а потом прижимаешь пальцами, соединяя две части. Переворачиваешь и… – да, марка была квадратной. Точно. А теперь она круглая. Как это возможно? Он закрыл лицо руками и долго сидел так, под защитой пустоты, которая хранится под веками, всегда в нашем распоряжении. Потом пошел в кухню разбирать сумки с покупками.

Соседка снизу приняла его дар сдержанно. Она подозрительно поглядывала на коробку с аккуратно сложенными шелковыми блузками и свитерами. Однако ей не удалось скрыть блеснувшую в глазах алчность, когда она увидела шубу. Пан Б. повесил ее на дверь.

Когда они сели за стол и съели по кусочку пирога, запивая его чаем, старый пан Б. решился.

– Пани Стася, – начал он, драматически понизив голос.

Женщина подняла на него заинтересованный взгляд. Ее живые карие глаза тонули в омуте морщинок.

– Пани Стася, у меня тут возникла проблема… Скажите, у носков есть шов, такой, знаете, по всей длине?

Она молчала, удивленная вопросом, потом немного поерзала на стуле.

– Дорогой мой, что вы говорите? Как это – есть ли у них шов? Конечно, есть.

– И всегда был?

– Что вы имеете в виду, когда говорите «всегда был»? Разумеется, всегда.

Женщина чуть взволнованно смахнула со стола крошки пирога и пригладила рукой скатерть.

– Пани Стася, а какими чернилами пишут авторучки? – спросил он затем.

Не успела она ответить, как пан Б. нетерпеливо добавил:

– Синими, верно? Авторучки, с тех пор как их изобрели, пишут синими чернилами.

Улыбка постепенно исчезла с морщинистого лица женщины.

– Вы не волнуйтесь. Бывают еще красные и зеленые.

– Ну да, но обычно синие, правда?

– Хотите выпить? Может, по рюмке настойки?

Он хотел отказаться, потому что пить ему было нельзя, но, видимо, решил, что ситуация исключительная. И согласился.

Женщина отвернулась к мебельной стенке и достала из бара бутылку. Старательно наполнила две рюмки. Руки у нее немного дрожали. В комнате все было белым и голубым – обои в голубую полоску, белое покрывало и голубые подушки на диване. На столе стоял букет искусственных цветов, белых и голубых. Наливка наполнила рот сладостью и загнала опасные слова обратно в глубь тела.

Конец ознакомительного фрагмента.