Как это работает с точки зрения Миши – я не знаю. Когда я пытался выяснить механизм оживления историй, Миша всякий раз вредничал. Дескать, рассказ о паранормальном и рождение паранормального происходят одновременно.

Теперь-то я не пытаюсь это осознать, но в то время меня по-настоящему завораживали эти размышления.

Всё стало на свои места. Миша, как психолог какой-нибудь, объяснил мне меня. И это было офигенно.

– Каким же будет слово Исконного сказителя? – спросил Миша.

Я распрямился. Негоже человеку с такой, как это сказать, должностью сидеть ссутулившись! Все вокруг – и даже Длинная леди с её пронзительным и жутким взглядом – смотрели на меня с неприкрытой надеждой. И слова полились из меня против воли:

– Была на свете одна девочка, Офелия. Самая высокая в своём классе. Благодаря росту она единственная из женской половины коллектива играла в баскетбол и волейбол наравне с мальчишками. Поначалу её пытались дразнить, называли шваброй, но в обиду она себя не давала. Девочка была не только добрейшей души, но и сильной! В какой-то момент она поняла, что будет защищать всякого, кого незаслуженно оскорбляют за его рост, и спустя время все хулиганы школы – а затем и окрестных школ – стали ходить с тумаками и фингалами под глазами. С тех пор прошло много лет. Однако Длинная леди, умерев от старости в окружении любящих высоченных детей, вернулась. И продолжает помогать добрым коротышам и не по возрасту высоким детям.

По мере моего рассказа Длинная леди менялась. Её чёрные волосы обретали цвет молочного шоколада, они становились яркими и чистыми. Чёрные глаза – выразительными и блестящими, неначе[15] солнце. Тело вместо обносков грязных одеяний обволакивал стильный деловой костюмчик. А на лице играла улыбка – детская, наивная, заразительная.

– Ого… – прошептал Валера, когда я закончил. На кухне повисла пауза, восторженная и какая-то… светлая. Первой её нарушила Вальяжная Сменщица. Она подошла к Длинной леди, обняла сзади и поставила перед ней тарелку с картошкой.

– Ешь, дорогая, – сказала Сменщица. – Совсем кожа да кости…

Какой подъём сил я испытал! Такой, что хоть тысячу шахтёров с глубины в тысячу метров поднимай на поверхность! Захотелось ещё рассказать историй, лучше этой, и не прекращать рассказывать, потому что на меня сквозь крышу хрущёвской пятиэтажки светили звёзды Дикополья: созвездие горняка, галактика трудяг, вселенная раскалённой стали!

– Молодец, Саша! – Миша вскочил со стула и подбежал к окну. – Вот это я понимаю – Исконный сказитель с совестью и сердцем. Радуйтесь, дикопольцы! – А потом, успокоившись, достал из чемодана очки, надел и сообщил профессорским тоном: – Оно ведь как получается: многие истории сказители выдумывали с одной лишь целью – детей напугать. Дабы спать ложились или слушались. А напуганное дитя – оно управляемо. Но времена изменились. Больше нет причин бояться. Только жить, радоваться и играть!

– Ты в детстве боялся органной музыки, а твою бабушку зовут Тося, – выпалил я.

Миша снял очки.

– Нет. Но ты всё равно молодец.

– Вкусно, – тихим голосом сказала Длинная леди, распробовав пюре Вальяжной Сменщицы.

– Ещё бы! – ответила та и, вернувшись в коридор, растворилась в зеркале. И Длинную Леди с собой взяла – показать, как ей живётся, да готовить научить. Короче говоря, миссия наша подошла к концу. Сделали всё как полагается.

– Пойдём посмотрим, как там Никита, – сказал Миша. – А ты, Валера, ступай домой. Твоему другу больше ничего не грозит, а родители твои волнуются наверняка.

Мы распрощались с Валерой – он напоследок обнял нас обоих – и вернулись в комнату Никиты. Тот дремал с открытым ртом.