Стен обреченно выдохнул и безвольно опустил протянутую руку. Сглотнул. И собрался с духом.

– Испытай меня, – попросил он, не желая сдаваться. – Испытай, а потом уже решишь, достоин я свободы или нет.

– Ты хочешь сказать, что в тебе что-то изменилось?

– Да. Я чувствую это и уверен как никогда прежде, – решительно ответил Стенли. – Пожалуйста.

Сара согласилась не сразу. Какое-то время она обдумывала его слова.

– Что же, хорошо, давай попробуем.

Не спуская глаз с Ветхой, Стен отошел к центру клетки. Сара подошла ближе. Он тряхнул рукой, пытаясь сбросить напряжение. Оно будет мешать, да и попросту увеличит боль. Сара чуть наклонила голову, после чего озвучила свой приказ:

– Меняйся.

Стен выдохнул, словно приготовился к прыжку с высоты. Только в его случае это был прыжок внутрь себя. Один короткий сигнал, твердый зов к своему второму «я», и оно тут же откликнулось. С щелкающим хрустом кости стали менять форму. Перекатывались под кожей, трансформировались мышцы и сухожилия. С монотонным болевым импульсом постепенно изменилась каждая клетка тела, превращая человека в волка: огромного, свирепого, дикого, но сейчас готового идти на любые уступки ради одной цели, общей для двух сущностей.

Глубоко и часто дыша, волк уставился на Сару тяжелым взглядом. Бесшумно обнажил зубы. Со всем своим родственным отношением к ней, он испытывал желание наброситься на эту женщину, если она его не выпустит сию же минуту. Но в ожидании следующего приказа он оставался на месте, понимая, что в его испытании – это лишь начало.

– Меняйся, – повторила Сара.

Волк потоптался на месте, попятился назад, опуская морду к полу. Вновь раздался хруст костей. Уже привычная пытка – и Стен опять стал собой.

– Меняйся, – произнесла Ветхая, едва позволив ему отдышаться.

Казалось, это продолжалось бесконечно. Даже тогда, когда онемело тело, с трудом воспринимая импульсы мозга. Когда даже волк не мог устоять на прямых лапах и срывался на постыдный скулеж из-за невыносимой боли, от которой не успевал отдыхать. Но он все равно позволял этой женщине ломать себя снова и снова со всем своим завидным упорством.

– Хватит! – не выдержал Стенли в какой-то момент, выплевывая в пол одно простое слово сквозь общее хриплое рычание: его и зверя.

Но Сара была неумолимо жестока:

– Меняйся.

Истощенное тело колотило в жгучем ознобе. Казалось, что он на пределе своих возможностей. Но где-то все равно находились силы, чтобы сделать очередной рывок. И вот уже сломленный зверь просил о пощаде, скуля у ног Ветхой, просунув к ней морду через толстые прутья клетки, с трудом делая вдохи. Еще одного раза в этот момент ему было не повторить. Но он попробует, если будет нужно, и только ради Хайди и их малыша.

– Ох, милые мои, – произнесла Сара, опускаясь на колени рядом с волком. – Какие же вы оба упрямые.

Ее рука коснулась волчьей морды, прошлась вдоль одного и второго глаза, стирая выступившие слезы.

– Что же мне с вами делать?

В душной комнате повисла тишина ожидания – ожидания приговора. В этот момент Стенли вместе с волком был готов принять любое решение, но это нисколько не значило, что они собираются сдаваться. Просто им смертельно была нужна передышка.

И наконец Сара произнесла:

– Хорошо! Уговорили. Я отпущу вас, но имейте ввиду – под свою ответственность. А значит, второго такого раза не будет.

Если бы мог, волк облизал бы ей руки: из благодарности, от счастья долгожданных слов, и радуясь тому, что эта пытка закончилась. Но Сара уже поднялась. Она подошла к двери, собираясь оставить его. Как вдруг, из потолочного динамика раздался голос надзирателя, который все это время присматривал за Стенли: