Теперь она рядом, неготовая ни к чему из того, что я могу ей предложить.

Значит, я утраиваю дозу.

— Позвони, если что, — в голосе Яра звучит опасение, но он покидает квартиру, а я закрываю за ним дверь.

Прохожу в зал. Чувствую несвойственное мне волнение. Ведь теперь мне никто не может помешать сделать то, что я должен сделать.

Это же так просто и естественно, поставить метку и сделать своей ту, кто предназначена мне Луной.

Это бы решило все мои внутренние проблемы разом, но тогда все эти четыре года, которые я был вдали от нее, потеряют смысл. Я должен напоминать самому себе, ради чего все это было.

***

Застаю Елену в зале, рассматривающую картины. Она проводит языком по подушечке пальца, тянется к полотну и трет его, но оборачивается, когда слышит мой смех.

— Они написаны маслом. Так просто не оттереть.

— Мне показалось, здесь грязь. В вашей квартире плохо убираются.

— Художник так изобразил, – я приглядываюсь. Черт знает, что это. — Собаку.

— Чудны твои дела, Господи. Бедная собака.

— Нравится живопись?

— Думаю, я здесь не для того, чтобы обсуждать, что мне нравится, а что нет. Надолго я здесь?

— Навсегда.

— Как это «навсегда»? — глаза округлились и налились испугом. По ее коже заметно хлынула волна мурашек, и она сразу же обняла себя руками, пытаясь прогнать дрожь. — Здесь?

— Не здесь, со мной.

Елена врезала свой взгляд в мои глаза, но тотчас же его отвела и уставилась в сторону, словно обдумывала мною сказанное.

— Это из-за журналистов? Я думала, вы как-то это сможете замять. Вы же влиятельный! Я здесь, пока не улягутся телевизионные проблемы, а вы обязаны их уладить. Иначе пожалеете!

— Ого, ты мне угрожаешь?

Не сдерживая улыбки, я подхожу к ней ближе. Во мне неожиданно разыгрался азарт. Кто бы мог подумать, Елена мне угрожает.

— Нет, — отвечает уже тише, пятясь от меня в сторону. — Но мы не обсуждали ничего.

— Ты моя Истинная. Истинная живет со своим Альфой.

— А где вы были все четыре года? Зачем сейчас объявились? Говорю же, мне от вас ничего не нужно! Я отдала вам ваш подарок, а деньги, которые вы четыре года отправляли моей матери, спрашивайте с нее! Я их даже никогда не видела!

— Чего ради, ты так поспешно согласилась поехать со мной? Ты добровольно села в мою машину, я тебя не заставлял. Ты собрала свои вещи, ушла от матери. Ты приехала ко мне. Не задумывалась, почему ты приняла такое решение? Чего ты от меня ждешь? Что ты хотела услышать от меня, что хочешь, чтобы я сделал? Отпустил? Но ты сама пришла ко мне.

Я встал около нее, склонился и поддел пальцами ее подбородок. В это мгновение ее эмоции перекочевали в меня, и я чувствовал ее страх и смятение, словно они принадлежали мне. В ее глазах отражалась тревога, которая проникала до самого дна моего сердце. Я хотел все ей объяснить и хотел помочь ей прийти к правильному решению, но слова куда-то пропали на полпути.

Встретившиеся взгляды на короткое мгновение увидели перед собой стену. Я ее – холодную как лед, а она мою – твердую как камень. Было то, что я не мог ей объяснить. Просто не знал, как, а она не знала, как принять то, что происходит.

Елену всегда тянуло ко мне, потому что ее подсознание знало, что я не тот, кто может ей навредить. Но, к сожалению, однажды, она увидела еще одну мою сторону, которую я скрывал даже от самого себя. И мы оба убедили самих себя в том, что я для нее опасен.

И таблетки, которые я пью изо дня в день, тому подтверждение. Единственный голод, который я испытываю уже более двух лет, это голод похоти, который пробуждает только одна мысль – Истинная, предназначенная кем-то свыше для меня. Только для меня одного. Но тот факт, что она человек, факт того, что она не разделяет мои чувства и эмоции, говорит, что она имеет право выбора, которого нет у меня.