Боль пульсировала на щеке, но больше всего меня задела измена, которую я ощутил под этим ударом. Нет, не меня… Зверя.

Он не был готов к такому. Впрочем, я тоже.

Даже не думал, что этот взаимный, как мне казалось поцелуй, повлечет с ее стороны такой гнев. И, кроме гнева, в ее глазах горела обида и разочарование.

Так почему же, отдаваясь в поцелуе, мы чувствовали влечение друг к другу и вдруг такая перемена? Почему сейчас она неумолимо смотрит с гневом, топя меня мысленно в своей злобе?

Сейчас она была как огонь, как противоположный полюс, как совершенно иная, внеземная сущность, которая взглядом провела черту, создала непреодолимую стену между нами, давая понять, что наотрез отказывается верить в происходящее и быть его участником.

— Какого хрена вы меня целуете каждый раз, когда вам вздумается?

— Действительно, Слава, какого хрена? — послышалось по ту сторону от двери. Я закрыл окно, а брат открыл дверь.
— Выйди.

Только вместо Ярослава выходит Елена. Не успеваю схватить девчонку за руку. Бегать она умеет, а вот бежать сейчас от меня, когда инстинкты и без того накалены, не стоило. Но на мое удивление девчонка обошла машину и подошла к пруду.

— Я же сказал, девочки любят уток, — выпустив дым от сигареты, Дима уставился на водную гладь. Не хватало мне сейчас всяких философских: «Люди счастливы, когда смотрят на воду, огонь и банковский счет, где дохрена нулей».
— Мы подождем в машине.

Ярослав, глядя на меня, покрутил у виска, вогнав меня в ступор. Это он сейчас меня презирал за поцелуй с Еленой.

Я смело подошел к девчонке. Скрестив руки на груди, она смотрела на уток, окончательно восстановив дыхание.

— И что теперь? — говорит совершенно спокойно, а я и сам не знал, что. Сколько бы раз я ни пытался расписать дальнейшее будущее с ней, все выходило из-под контроля. Возможно, стоило бы пустить все на самотек, но было слишком много «но».

— Поживем увидим, — сказал я, глядя прямо в глаза Елене. Ее нахмуренные брови свидетельствовали о смешанном чувстве любопытства и крайне весомого недоверия.
— Я так понимаю, жить я должна с вами? — я был готов к такому вопросу, но все же не думал, что это прозвучит с некоторой насмешкой.

Пока мы стояли у пруда, я любовался как густые, длинные и темные волосы, трепал ветер, а Елена в ответ, безмолвно тонула в молчании и нарастающей тревожности.
Мне казалось, что внезапно, все, чем я занимался последние несколько месяцев, в мгновение перестало иметь значение. Теперь Истинная была значимым и важным.

— Со мной, — ответил, будучи уверенный в том, что ответственность за нее теперь полностью на мне и что наша совместная история еще только начинается. Но смогу ли я сделать ее счастливой?

В потоке горячего автомобильного воздуха, окутывающего нас обоих на заднем сиденье, я думал о предстоящем вечере. Елена молчала, подозрительно быстро согласилась на то, что жить ей придется у меня.

Она считала, что это на время, а я не сказал ей, что везу ее в новый дом. Везу навсегда. Везу, чтобы сделать своей женой.

Она моя Истинная, однажды ей все равно пришлось бы стать моей женой, войдя в мир оборотней и став ее законной частью.

Я окинул ее взглядом еще раз, прислушался к сердцебиению, сторожась очередной панической атаки.
Сейчас я приходил в ужас от осознания, что ничего не знаю о ней, не знаю, как ее успокоить в следующий раз, как вообще сделать так, чтобы подобного с ней не произошло? Как вернуть в ее жизнь умиротворение и гармонию, которая была до того, как я появился в ее жизни?

Я понятия не имел, как сделать нашу жизнь счастливой и настоящей? Ведь в ее глазах читалось неподдельное страдание, а под дыханием слышался протяжный вздох. Мне было ясно, что она находится в состоянии стресса, который, похоже, охватил ее полностью, хотя сейчас она старалась этого не показывать.