Такое было однажды, подложили бомбу в его машину.
Правда я тогда совсем маленькой была, лет десять…
Но хорошо запомнила крайне напряженную атмосферу в доме, телохранители на каждом шагу…
Мне очень страшно, но я открываю входную дверь и выхожу на крыльцо. Оглядываюсь по сторонам…
Нет, конечно же это мое не в меру разыгравшееся воображение…
– Что с тобой такое, Милена, ты ничего не ешь, под глазами круги, – недовольно спрашивает отец за завтраком.
– Дорогая, зайди ко мне чуть позже, у меня есть отличный тональник…
Наташа смотрит на меня ехидно ухмыляясь. – Наверное это вчерашняя проповедь на бедняжку так сильно подействовала. Твоя дочь очень набожна, Анзельм.
– Огромное спасибо, дорогая. Обязательно зайду, – посылаю ей кривую улыбку и неловко беру нож и вилку.
Через силу заставляю себя глотать пищу, ужасно злясь на себя. Потому что слова Наташи разбуди вулкан внутри меня. В голову безжалостно хлынули непрошеные воспоминания о греховно‑сладостных ощущениях в исповедальне. Ужасаюсь тому, в какую бесстыдную распутницу превратилась за пару минут в объятиях порочного священника.
Презираю себя за это, ненавижу…
Если бы только испытанное мной было неприятно, отвратительно.
Отец обожал читать мне лекции о целомудрии, начиная с двенадцати лет. Я их ненавидела и находила крайне унизительными. Было обидно, что отец словно боится, как бы во мне не сказалась наследственность. Ведь он рассказал мне и то, что моя мама изменила ему. И не раз… И что погибла она именно из-за своей неразборчивости… один из любовников переборщил с дозой героина.
Мне не хотелось верить в такое. Неужели мама, которую я едва помнила, вела беспорядочную жизнь?
Но случай в исповедальне показал, что и я довольно развратна…
Я готова была пойти за тем священником хоть на край света. Если бы он не остановился
Кое‑как справившись с завтраком, откладываю нож и вилку и встаю из-за стола.
– Мы улетаем вечером, – говорит отец, и я чувствую облегчение.
– Я хотела поговорить с тобой после завтрака.
– Тогда пойдем прямо сейчас. Потом у нас прогулка с Наташей.
– Да, конечно.
Закрывшись в кабинете говорю о ремонте. Касаемо бабули отец очень прижимист, что неудивительно, ведь она мать изменившей ему женщины. Скандально погибшей. Но мне удается получить чек.
Теперь остается только обналичить его и уговорить бабушку. Она терпеть не может перемены.
Глава 4
Проводив отца, звоню Агнешке.
– Я свободна, – произношу наше с ней кодовое слово.
– Отлично! Я как раз собираюсь на вечеринку в один дом. Тебе понравится! – восклицает неугомонная Агнешка. Она из богатой семьи, залюбленный ребенок, правда родители часто отсутствуют, по роду деятельности много ездят по миру, оставляя дочь на попечении деда. Тот очень властный, и считает, что внучке нужна стабильность, а не бесконечные разъезды. Родители с ним не спорят. Поэтому, Агнешка рано стала самостоятельной. А еще она единственная кто может вить веревки из властного и очень богатого деда.
В детстве мы мечтали, что познакомим его с моей бабушкой, они поженятся и мы породнимся.
Увы, наши престарелые родственники категорически отказывались от встречи.
Став старше, мы узнали, что у моей бабули и Агнешкиного деда в молодости был бурный роман… После которого они и слышать друг про друга не хотели… Хорошо хоть нам не запретили общаться.
Агнешка гораздо более меня опытна в вопросе отношений с мужчинами. Она рано начала вести половую жизнь. Я хочу спросить у нее совета, рассказать о том, что произошло со мной в церкви. Но не решаюсь.
– Какая-то ты странная, – замечает Агнешка. – Опять отец твой дурит?