- Маргарита, - вдруг окликнул меня Серьёжа Чуб. – Как обстоят дела с дорожными баннерами?

Я мысленно скривилась. Подошла к начальству. За эти баннеры компания отвалила гору денег. Но на этом проблемы не закрылись. Согласования с инстанциями, выбор мест, и новые согласования…

- Отстань от Маргариты, - точно одарил меня с барского плеча шеф. – В понедельник разберемся.

- Да все в порядке, - пожала я плечами.

За спиной хлопнула входная дверь… А дальше никто ничего не понял.

- Эй, Гоша! – крикнул вошедший, мы обернулись. Гоша – это наш шеф Георгий Михайлович. Он обернулся вместе с нами, нахмурился. Окликнувший его человек стоял у двери. Высокий, в черном плаще, в шапке-балаклаве, скрывающей лицо. Незнакомец быстро, просто за мгновение вытащил из плаща пистолет… Время точно остановилось, замерло в мутной патоке нереальности. Его рука с орудием вскинулась в направлении шефа. Шеф метнулся в сторону. В сторону меня, оказавшись за моей спиной… И пуля, выпущена из пистолета, прошила мою грудь!

Темнота. Пустота. Туман небытия. И отключка.

*

Я очнулась от голоса. Он был нудным, тягучим, и главное, этот голос нес несусветную чушь. Прислушалась, нет, не ошиблась, действительно бред. Причем, напевный, словно речитатив.

- Духи Ургузара покорно несут бремя времени, их защита убережет несчастную на пути к вечности. Сила Ургузара поможет и укрепит, когда ее призовут.

Что за чушь.

- Почтенный, она еще дышит! – воскликнул рядом девичий голос. – Не хороните ее заранее. Я не верю…

- Агрита, не мешай читать канон, почтенный Вистар милостиво согласился помочь нам, не потребовав ни одной монеты, а ты… - этот голос был жестким. Девица, или женщина, явно умела командовать.

Я захотела открыть глаза и посмотреть на этот спектакль. Может быть, они говорят не обо мне, хоть и находятся буквально рядом? Но попытка провалилась, веки мои были точно каменные.

- Эх, Верита, - тихо проговорила та, которую назвали Агритой. А потом я почувствовала, как девушка дотронулась до моей руки и погладила. – Маргери, моя Маргери, борись, ты достойна жить. – А дальше послышался едва слышный плачь. Что за балаган!

Я хотела пошевелиться, или что-то сказать, но без результата. Попытка провалилась.

- Не горюй, добрая Агрита, твоя сестра окажется в тени божественных садов, где за ней присмотрят храбрые лебеди. Невинной нечего бояться жизни за Пределом.

Вот мне еще жизни за Пределом не хватало. В душе начала разливаться злость. Да чтоб вас всех! Почему я не могу пошевелиться… Хорошо, хоть теплая, а то уже похоронили бы… Успокойся.

Мои мысли скакали точно рысаки от одного к другому. Где я? Что за люди сидят рядом со мной? Почему я не в больнице?

Голос почтенного опять зазвучал нудными молитвенными песнями, и это бесило больше всего. Не хороните раньше времени, уважаемый! Так и хотелось крикнуть ему, да не могла. А потом, устав от всего, и от волнения и от страха, я опять отключилась.

Проснулась, когда уже было темно… Что?! О, да я вижу, мои милые глазки наконец-то решили открыться. Приподнявшись на локтях, огляделась. И хмуро, тяжело уставилась на стену, где висело зеркало, большое, в рост. А потом вскрикнула, но тут же замолчала. Стоп, дорогая. Рано панику поднимать. Опасно.

На низкой тумбочке стоял канделябр с зажженной свечой, освещающей зеркало. Я проморгалась. На меня смотрела молоденькая, лет восемнадцати-девятнадцати девушка со слегка вздернутым, но очень симпатичным носиком, брюнетка. А еще удивили ее глаза, красивые, выразительные. Но всю эту красоту, на мой взгляд, портил один крайне неприятный факт, она была толстушка.