Крепче обнимаю бабушку и целую ее в мягкую щеку.

– Когда-нибудь это случится, – бормочу я, зная, что это откровенная ложь.

Вдруг бабушка отстраняется, и ее выражение ее лица становится озабоченным.

– Что не так? Тебе плохо? – с паникой в голосе тараторю я.

Бабушка качает головой. Ухватившись за сердце, она оглядывается и спрашивает:

– Если ты станешь узнаваемой, нас могут найти, Лили? Онине простят нас за предательство.

Мир на секунду переворачивается с ног на голову. Я надеялась, что она не спросит об этом, не даст мне еще одного повода солгать ей.

– Бабушка, все они уже давно либо умерли, либо отбывают свои сроки, – стараясь говорить спокойно, отвечаю я. – Лидеры сменились. Они не помнят про тех, кто предал предыдущих боссов. Мы свободны.

Бабушка некоторое время думает над моими словами и все же кивает. Я вновь оборачиваю руки вокруг нее, обнимая.

На сегодня запас правды уже закончился. Мы стоим некоторое время, обнимаясь, а потом молча идем по дорожкам под палящим калифорнийским солнцем.

Пусть на улице и светло, я не помню, когда в последний раз я блуждала по такой тьме.

Я считала, что балы – пережиток прошлого. Разумеется, я знала про существование благотворительных вечеров, на которые люди из высшего общества надевают свои лучшие наряды. Им все равно на причины сбора. Главное для них – показать себя. Но я никак не ожидала, что увижу настоящие, мать их, бальные платья. Это просто смешно! Ради чего они так вырядились? Показать, что их пожертвования меньше, чем стоимость шмоток?

С помпезностью гостей может посоревноваться только зал, в котором проходит благотворительный вечер. Золотистые оттенки, мраморный пол, начищенный до блеска, колоны в греческом стиле, лепнина, скульптуры ангелов и богов – все детали создавали роскошный ансамбль. Даже двери на лестницу и в зал были не простыми, а решетчатыми с позолотой. Не каждый дворец может похвастаться таким великолепием.

– Эй, ты меня слушаешь? – толкает меня одна из официанток.

Отвожу взгляд от пестро одетых гостей, смотрю на нее и едва сдерживаю надменный смешок. Кажется, ее зовут Карли. Когда я только зашла в служебное помещение, она недвусмысленно намекнула не переходить ей дорогу. Сомневаюсь, что дело в том, что она пользуется уважением у организаторов. Я не столь опытна в обольщении или в хитроумных женских штучках, но даже я понимаю, что Карли вызвалась волонтером на прием не по доброте душевной. В ее розовых мечтах в нее влюбится один из гостей и станет одаривать дорогими подарками.

– Конечно, – запоздало отвечаю я, натянув улыбку. – Я разношу закуски в западном секторе. Не мешаюсь под ногами, вежливо улыбаюсь и ни с кем не заговариваю первой.

Карли недовольно поджимает губы, но все же кивает. Я и правда ее не слушала, но Эктор трижды инструктировал меня перед приемом. Не верю, что признаю это, но хотела бы, чтобы он был здесь. Мне бы не помешало знакомое лицо среди этого бардака, однако его бандитскую задницу никогда не позовут на подобные вечеринки. Все тело буквально сводит от напряжения. Мне кажется, будто на моем лбу выжжено клеймо «шпионка». Так же было в первую встречу с Николасом. Пожалуй, после этого цирка я напишу Джейсону. Хороший секс сможет отвлечь меня от мыслей об игре, которую я веду.

Ведущий благотворительного вечера, директор одного из детских домов и, наверное, единственный человек здесь, от которого меня не тошнит, берет микрофон в руки и объявляет о начале мероприятия. В отличие от всех он одет в самый простой пиджак и классические темно-синие джинсы. Поправив очки, он покрепче берет микрофон и улыбается.