– Твоё здоровье.

– Ваше здоровье.

Посетителей в лавке не было и, похоже, не предвиделось: всё-таки вечер воскресенья, а потому старик позволил себе расслабиться на рабочем месте. Мы разместились в креслах под пальмой, глотнули чарующего из пузатых бокалов, насладились удивительным вкусом и разошедшимся по телу теплом.

– Замечательно, – одобрил Стальевич.

– К такому знатоку, как вы, стыдно приходить с чем-нибудь заурядным.

– Как твои дела?

– Не настолько плохи, чтобы жаловаться.

– Как Всеведа?

– Гм…

Отношения между Зелёным Домом, подданной которого являлась прекраснейшая в мире женщина, и Тёмным Двором, к которому принадлежал Стальевич, оставляли желать лучшего, никогда не теплея выше уровня «временный настороженный союз». Соответственно шас относился к моей связи с пониманием, но без восторга. Сначала, как все остальные, Стальевич сильно удивлялся тому, что занимающая высокое положение фата твердого уровня «жрица» увлеклась не обладающим магическими способностями челом, потом перестал. И все перестали. Сейчас мы с Ведой превратились в привычную, не вызывающую изумления аномалию, переставшую быть темой сплетен номер один. А мужчины, даже концы, посматривают на меня с большим уважением. Чего и вам желаю.

– У Всеведы всё прекрасно. Передаёт вам привет.

Легкая ложь в целях улучшения взаимоотношений.

– Ты уже пил с ней из тех бокалов?

Слово «тех» Стальевич специально выделил голосом, но я и без подсказки догадался бы, о чём идёт речь: о двух удивительных бокалах, которые старый торгаш втюхал мне пару лет назад. О двух бокалах для особого случая… которые я пока не рисковал доставать.

– Нет, ещё не пил.

– Ты в ней не уверен?

Как мне ответить на этот вопрос? Я добавил арманьяка в бокалы, жестом предложил Стальевичу выпить, сделал небольшой глоток, откусил сыра и развёл руками:

– Нам очень хорошо вместе… Наверное.

Шас правильно понял мою оговорку и качнул головой:

– Всеведа – сильная женщина, она не опустится до лжи тебе и уж тем более до лжи себе, самоуважение не позволит, – и вновь поднял бокал. – Ей действительно хорошо с тобой, Юра, ты молодец.

– Спасибо.

– Но помни, что постоянно обожаемая женщина теряет чувство реальности.

– Нам это не грозит.

– Надеюсь.

В разговорах со Стальевичем я впервые настолько глубоко коснулся наших с Всеведой отношений и чувствовал себя несколько неловко. Старик, судя по всему, понял моё состояние и бодро велел:

– Бутылка почти полная! Наливай!

– С удовольствием.

Обычно шасы предпочитали коньяк, но Стальевич ещё в тридцатых подсел на «гасконскую отраву», как он называл арманьяк, и с тех пор не изменял ему.

Я разлил по бокалам жидкую прелесть и услышал негромкое:

– Тебя не смущает, что Всеведе больше ста лет?

– Зато мы будем стареть вместе, – улыбнулся я. – Я прикинул, что стану дряхлым раньше неё, но ненамного.

– Да ты прям образец здорового прагматизма.

– Проверка показала, что в моём роду шасов не было.

– По документам, Юра, по документам, – рассмеялся старик. – А там кто его знает? Тайный Город не чужд интрижек…

– И наша с Ведой ситуация это подтверждает.

– Именно!

Бокалы вновь соприкоснулись, Гамлет шумно зевнул, какой-то подарок заскрежетал зубами, старик сообщил, что «всё нормально – раз в день можно», и перевёл тему на последние сплетни из жизни светского общества. Воскресный вечер плавно перетекал в воскресную ночь.

Вилла «Паллада»

Санкт-Петербург, Курортный район, 22 марта, вторник, 12.47

– Не отставай!

– Осторожно!

– Лучше сдавайтесь!

– Не дождётесь!

– Огребёте ведь!

Был ли у них шанс? Ответить невозможно. Особенно сейчас, в разгар побоища, когда клинки звенят, из горла рвутся хриплые вопли, ругань и шумное дыхание, а на душе царит остервенение, щедро сдобренное желанием победить.