Я что-то забыла. В голове туман, из-за которого плохо помню события прошедшего дня. Напрягаю память, пытаюсь вспомнить, но вижу лишь отрывки. 

Как заканчиваю последнее групповое занятие по танцевальной аэробике, Ламия ожидает возле стойки ресепшена, весело щебеча с нашими девчонками. Она работает там же на ресепшене. В обычные дни в красивой строгой униформе, состоящей из белой рубахи и черной узкой юбки по колено, с неизменной улыбкой встречает и провожает гостей клуба, рассказывая правила посещения. Ни что не предвещало непогоды, но к вечеру за окном образовывается чудовищный ливень. Зонтом, к сожалению не обзавелись, но до автобусной остановки всего пару минут ходьбы. Добежим.  А на крыльце ждет Эрос … точно…  Эрос ждет с цветами под дождем возле центра, затем я отказываюсь сесть в его машину по одной простой причине - терпеть не могу замкнутое пространство салона.

А дальше...при попытке напрячь память голова взрывается, и я вновь стискиваю зубы с удвоенной силой. Мои старания вспомнить, к сожалению, не приносят результата, поэтому откладываю эти бесполезные действия на более позднее время. Сейчас лучше понять, где мы находимся.

Девушки заметно паникуют, взвинчены, периодически переходят на крик. Особенно рокерша и стриптизерша цепляются за каждое слово. Ламия более спокойно пытается протянуть нить воспоминаний, а я не вмешиваюсь, равнодушно анализирую обстановку.

Подхожу к маленькому окну, отмечая, что оно полностью заляпано краской, поэтому сложно разобрать окружающий пейзаж. 

Что самое странное в нашем поведение - это то, что ни одна из нас не приближается к деревянной двери и не выглядывает наружу. Ведь так быстрее узнать, куда нас занесло ночью? Вывеска. Коровник или засеянное злаками поле подскажет место временного пребывания. На подсознательном уровне подмечаю эту важную деталь, но не стремлюсь ее исправить, так же как и девушки медлю, чувствуя себя в избе более или менее в безопасности. 

Обхожу комнату, нахожу бутылку с водой, а в шкафу: стопку одинаковой одежды и обувь. Бросаю вещи на сеновал перед девушками, громко эмоционально обсуждающими наши проблемы. Выразительно киваю на одежду, а затем на стриптизершу и рокершу. Даже если мы еще не нашли проблем, то в такой одежде, как у них, точно найдем, выглянув на улицу. 

После того, как не хотя, но дружно переодеваемся в местную одежду, молча переглядываемся. Приходит странная ассоциация будто мы в серо-коричневой робе, в которую одеваются в тюрьме. Мешковатые штаны и свободная, огромных размеров рубаха, наглухо скрывающая верх тела. Но зато вещи чистые и опрятные, пахнут хозяйственным мылом, а не сыростью, как моя одежда. За исключением одежды в шкафу, отсутствуют какие-либо другие признаки хозяев. Место больше похоже на перевалочный пункт. Как только искать в доме больше нечего, я принимаю решение выйти на улицу. Но сначала для этого подбираюсь к деревянному столу и переворачиваю его кверху низом, а затем принимаюсь за дело. К поломке ножки. 

Отвлекшись на хруст, девушки синхронно замолкают и прекращают галдеть, обращая свое внимание на меня. 

- Что ты делаешь? - недовольно бурчит проститутка. Я же, не отрываясь от дела, бью по ножке, стараюсь ее постепенно раскачать, заодно отвечаю на вопрос: 

- Я вчера не рассказывала, как в одиннадцать лет попала в лапы маньяка-педофила? А в пятнадцать меня пытался изнасиловать какой-то бомж в подъезде? 

Всё это я рассказываю под характерный звук разрушения стола.

- Какая я невезучая, правда? Где-то, видимо, согрешила в прошлой жизни. Зато  в восемнадцать лет я даже не испугалась нападения на улице, сломала маньяку четыре ребра. Правда, эта гнида ( оказывается добропорядочный семьянин и высококвалифицированный программист) попыталась подать на меня в суд за избиение. В отместку был подкараулен в темном переулке и честно в добавок заработал перелом челюсти. Больше засудить меня...