- И снова здравствуйте, господин ректор, - еще раз окинув взглядом возвышающуюся над нами административную башню, на самом последнем этаже которой виднелось единственное освещенное окно, констатировала я. – Идем.
Неладное я заметила еще на широкой, чисто выметенной от мелкого сора лестнице. Мня не смущали пылающие и освещающие дорогу факелы в стенах, но вот потеки воды и мокрые пятна наталкивали на некоторые размышления. И, чем выше мы поднимались, тем воды становилось больше – из-за поворота, ведущего к ректорским владениям, тек небольшой такой, не совсем приятно пахнущий ручеек.
Переглянувшись, мы с Альтом шагнули вперед … и остановились, недоуменно глядя на несчастного мага-погодника, притулившегося в самом дальнем углу. Очень мокрого, унылого, почти плачущего мага-погодника, от которого исходил легкий, незабываемый флер бытовых отходов…
- Э-э-э… - подходящие слова сразу подобрать не получилось. Перешагнув через ручей, натекший с насквозь промокшего мага, я все-таки поинтересовалась, рискнув подойти чуть ближе. – Патрик, тебя незапланированная гроза застала посреди мусорки?
- Если бы, - недовольно буркнул парень, вытирая влажное лицо рукавом старой, видавшей виды рубашки. – Дорогие… сокурсники устроили мне прохладную во всех смыслах встречу. Вместо комнаты меня отвели в подсобное помещение, где селевым потоком отправили вниз по лестнице для мусора. Мило, правда?
- Не думал, что погодники обладают подобной силой, - заметил Альт, привалившийся к стене и тактично делающий вид, что неприятный запах его ни коим образом не коробит.
- Увы, - мрачно посмотрел на него бедный парень. – Общежитие погодники делят со стихийниками. Водниками, если точнее.
- Это много объясняет, - машинально потерев шею, чешущуюся от засохшей крови, признала я. Альт вопросительно вскинул брови, но на его немое предложение залечить окончательно рану, я ответила отказом, едва заметно мотнув головой.
Ни к чему. Все равно, пока моя кровь яд не выжжет, мне не излечиться полностью.
- Ректор Иргах у себя?
- Я застал только его секретаря, - уныло вздохнул Патрик, усаживаясь прямо на пол. – Она обещала найти его и привести, но… Не уверен, что он придет.
В его дырявых ботинках что-то хлюпнуло, и мне на миг стало жаль погодника. Нас всех и так жизнь знатно потрепала, не от скуки же мы на улицу пошли, верно? И я все могу понять: мы чужаки и все такое… Но нельзя как-то помягче? Мы сюда отнюдь не на добровольных началах помогать пришли!
Желание высказать ректору все, что я о нем думаю, значительно увеличилось на фоне последних событий. И это было только началом – не прошло и получаса томительного ожидания, как за поворотом послышались легкие, семенящие шаги и на свет вышла Курьяна.
Доставучая травница с трудом поддавалась узнаванию. И без того бледное лицо теперь пестрело перепуганными веснушками, жесткие косички, недавно торчавшие дыбом, попадали в разные стороны, одно из стекол очков оказалось треснутым, а одежда испачкана в земле и порядком измята. Но! Самое главное, что из-под ее плаща, едва выглядывая наружу, с трудом просматривался дрожащий Пушистик…
- Курьяна? - напрасно пытаясь стереть удивленное выражение с собственного лица, негромко протянула я.
Осмотревшись по сторонам и, убедившись, что все окружающие относительно «свои», травница тяжело вздохнула, поправила сползающие очки и, вместо ответа, с большим трудом выудив из-под одежды отчаянно сопротивляющегося Пушистика, молча нам его продемонстрировала.
Бедное, частично ощипанное растение шипело, пыталось вырваться, жалобно пищало и старалось забраться обратно в свое убежище, поближе к телу хозяйки, цепляясь за ткань плаща голым корневищем, за неимением кем-то разбитого горшка.