Кирилл склонился и поцеловал Ангелину в яремную впадину, провел языком вниз и замер над ареолой. Мелкая дрожь неприятия смешалась с адреналином, отчего горячая волна вздыбилась и застряла в районе пупка. Сердце бухало в ребра, прерывая дыхание. Только бы не выпустить ее. Только бы удержать! Кэйса взмолилась всем существующим и несуществующим богам. Да хоть новоявленному Акониту! Взгляд заскользил по сизому небу, окученному едким дымом.

Тишину рассек грохот: упала одна из истлевших балок и потянула за собой часть крыши. Лина дернулась, а Кирилл неожиданно отстранился.

– Я бы развлекся с тобой сейчас, но нужно идти. Советую одеться и встать, – он пригрозил ей пальцем.

Ангелина обернулась на догорающий дом и, сглотнув слюну, больше напоминающую яд, кивнула. Чтобы сдержать себя, придется смириться. Власов не понимает, что играет не с тем огнем.

Жить не хотелось, но и Кирилл не добьет ее сразу. Будет мучить и терзать. А еще распалять. Лина понимала, что тогда бессмысленно на что-то надеяться. Грань тонка и непредсказуема.

– Вот и умница, детка, – похлопал проводник ее по щеке, будто нашалившего ребенка. – Только накинь что-нибудь, – он показал на остатки майки, будто не замечая ее обнаженности. Вел себя отстраненно и равнодушно.

Ангелине захотелось снова плюнуть ему в рожу, но сдержалась. Только стиснула челюсти так, что захрустела эмаль. Врет он. Хочет ее, не может не хотеть. Запах его тела становился невыносимо манящим, и Кирилл сам не понимал, что давно шагнул в трясину, из которой нет спасения.

17. Глава 17. А я говорил

Они полчаса пробирались сквозь плотные заросли. Кирилл тащил сверток с «возможным папочкой». Ангелина покорно шла рядом и думала о том, что зря не довела Власова до убийства. Пусть бы поставил точку в этой грустной сказке. Но нет же, поддалась – снова показала слабость.

Ты можешь быть сильнее…

Ангелина дернулась. Голос звучал одновременно близко и далеко. По телу побежали колкие «мурашки». Ее голос. Той, которую столько месяцев удавалось сдерживать и делать вид, что не слышит.

Думаешь, что можно от меня избавиться?

Воздух в легких закончился, отчего Кэйса резко остановилась. От спазма согнулась пополам. Пустой желудок выкручивало наизнанку, Лину вывернуло на сухую траву прозрачной слизью.

– Что там? – притормозил Кирилл.  Он бросил Германа и подошел ближе. – Сможешь идти? – нагнувшись, он почти ласково положил руку ей на плечо.

– Отвали, урод! – хрипнула Ангелина и, отпихнув его, снова вырвала.

Живот стянуло тугим узлом. Спазмы накатывали и резали, будто ржавым клинком по плоти.

– Ну, ты и упертая! Держи! – проводник заставил запрокинуть голову и залил немного воды в глотку. – Прополощи.  Лина, давай! Дурочка!

Слабо отпихиваясь, она, все же, послушалась и сплюнула воду.

– Власов, что тебе нужно от меня? Не секс – это точно! Так что? – Лина стерла рукой остатки слюны и привалилась от слабости на колено, затем и вовсе съехала на землю и скрутилась калачиком. Кирилл потянул ее к себе ближе.

– Капелька твоей крови, – шепнул он и сбрызнул ее водой. Холодные дорожки потекли за пазуху. – Вставай! Идти осталось минут десять. Там отлежишься.

– Пошел ты!

– Дерьмо! – отстранившись, Кирилл шваркнул по дереву кулаком. На голову посыпалась труха и песок.

Ангелина съежилась, ожидая еще удара, но Власов лишь прислонился спиной к коре и стек на землю.

– Ты не представляешь, как я устал…

– Не знаю, и знать не хочу, – Кэйса попыталась перевернуться. Желудок жгло, в гортань впивались невидимые иголки, словно Лина глотнула швейные принадлежности. Ноги не держали.