— Что стоит выйти из купальни?

— Так в том то и дело, что ты не вышла! — Он растерянно моргнул, отчего Морье захотелось его стукнуть. — Эй! Не смотри на меня так. Я пытаюсь извиниться!

— Получается плохо.

Мышцы на его подбородке напряглись. Валар медленно процедил:

— Я прошу прощения, что воспринял твои заигрывания серьёзно. Впредь буду игнорировать все потуги меня соблазнить. Даже если ты будешь очень стараться.

И прежде, чем Морья успела возмутиться, вышел из-за стола.

А вот девушка дождалась окончания ужина, и все ради того, чтобы поймать настоятельницу.

— Матушка Ивария! Матушка!

Не одна Морья алкала ее внимания после ужина. И та, предвидя это, спешила удалиться в недра храма. Однако дикая ведьма на то и дикая, чтобы творить безумства. Она без труда догнала Иварию и потребовала:

— Научите меня!

— Чему, дитя?

— Научите меня, — Морья понизила голос, когда один из послушников прошел рядом, поклонившись на ходу Иварии, — как избавиться от... проклятья.

Почему-то настоятельница сбилась с шага и схватилась за стену.

— Проклятья... что ж, давай прогуляемся, дитя.

— Туда?

Морья рванула было дальше по коридору, куда и двигалась настоятельница, но та развернулась в противоположном направлении.

— Э нет. Там сердце храма, и оно слишком дорого мне, чтобы творить в нём бесчинства. Тем более, что прецеденты уже были, с тех пор запираю его на ключ. — Она крутанула на пальце большой ключ, каким дома у Морьи запирались амбары.

— Туда... тоже ходили дикие?

Добродушный смех настоятельницы заскакал по коридору.

— В какой-то степени да. Как-нибудь спроси у Валара, что за дикий мальчишка может вытоптать целую клумбу редчайших лиловых роз, чтобы построить там шалаш.

Догадка поразила Морью. Нет, её удивило не то, что Валар воспитывался в храме – это она уже поняла. И уж точно не то, что в детстве он был вредителем. Это как раз ожидаемо. А то, что страшный наёмник с повязкой на глазу вообще был ребёнком. Шаловливым, непослушным. Любимым. Быть может, не так уж и страшен Валар? Может его извинения не были издёвкой или, того хуже, не была насмешкой попытка соблазнить Морью?

Да нет, глупости это. Всё равно оплотник уедет из храма, а она, Морья, намерена остаться.

— Вот сюда.

Настоятельница нырнула в маленькую дверцу в конце коридора и поманила за собой Морью.

— А нас никто не уви…

Слова так и застряли в горле. Увиденное было... прекрасным. Малая зала дневного светила располагалась в боковой части храма и редко использовалась для молитв. Обыкновенно послушники и прихожане собирались в Зле Двух Светил, чтобы равно поклониться Солнцу и Луне.

Эта же продолговатая комната призывала любоваться Светилом Уходящим. Когда-то давно, ещё до прорыва брешей, иные верующие утверждали, что Уходящее и Восходящее светила достойны собственных храмов. Видно, их идеи имели корни в одном из подобных мест. Как не восхититься тем, как рыжие лучи преломляются цветной мозаикой куполообразного потолка и рассеиваются по полу, изображающему покрытую растительностью землю?

Изумрудные камни под ногами казались мягкими, как трава, а растекающийся по ним солнечный свет воистину был живительной силой. В алтаре, находящемся на западе, не было ничего. То есть, имелась лишь причудливая вязь сквозных окон, каждое из которых загоралось своим цветом, когда светило равнялось с ним.

Рыжие лучи увивали зал паутиной, и Морья застряла в ней с открытым ртом, не в силах разом воспринять столько красоты.

— Да, — поняла её восхищение Ивария. — Жаль, что теперь в залы рассвета и заката никто не ходит. Но зато никто и не мешает, верно? — Она заговорщически подмигнула. — Морья? Морья? Милая?