Устав от череды криков «Горько» и слезливых поздравлений, выхожу покурить на крыльцо ресторана. А когда возвращаюсь, народ с умилением смотрит на первый танец молодожёнов. Основной свет в зале выключили, оставив гореть только синеватую подсветку. Ищу взглядом Алису. Она сидит на своём месте. Ни Милы, ни Лики за столом нет. Видимо, стоят в толпе у танцпола. Потихоньку пробираюсь к Лисе. После танца жениха и невесты гости начнут приглашать друг друга. Вот тут-то я и доберусь до волшебной девочки. Не сможет же она мне отказать при всех? Это будет выглядеть странно.

– Яна такая красивая! – произносит со вздохом восхищения дочь, материализовавшаяся рядом.

– Угу, - киваю и с нетерпением жду, когда же кончатся протяжные завывания популярного певца.

– Пап, пригласи маму, - шепчет на ухо Лика. – Она очень хочет с тобой потанцевать.

Медленные танцы в наши отношения с Милой уже давно не входят. Но не могу проигнорировать просьбу дочери. Не хочется козлить и портить ей настроение. Поэтому, когда начинается следующая песня, сжав зубы, приглашаю жену вместо Алисы.

Мила довольна, как паровоз. Ей важно продемонстрировать перед гостями, что у нас всё хорошо. Ведь мало кто знает, что мы живём не вместе. Духи жены раздражают. Слишком навязчивые. Держусь от Милы на почтительном расстоянии, но она жмётся всё ближе.

– Так романтично, да? – томно вздыхает. – А помнишь, первый танец на нашей свадьбе?

– Не особенно, - сдержанно отвечаю, потому что не только танец, а вообще всю свадьбу помню смутно. По дороге из Загса в кафешку, где мы отмечали образование новой ячейки общества, я начал хлестать коньяк, оплакивая свою свободу и разрушенные мечты о счастье с любимой девушкой.

– А вот я помню, - жена кладёт мне голову на грудь.

Мысленно проклинаю медленную мелодию, которая, кажется, никогда не закончится. Как говорил мой отец: «Песня хорошая только очень длинная».

Замечаю Лику, которая фотографирует нас с Милой на телефон. Ну, прям семейная идиллия, ёпт.

Наконец, пытка танцем с женой заканчивается. Но внезапно начинается другая. Ещё более изощрённая. Не успевает от меня отлипнуть Мила, как перед носом возникает Ирина-Нина.

– Тёмчик, не откажешь в танце любимой тётушке? – улыбается раскрасневшаяся и изрядно подвыпившая женщина.

С трудом выдавливаю ответную улыбку и беру потную руку, украшенную массивными золотыми перстнями. Отказывать пожилым родственницам нельзя. С ними надо дружить и умасливать, чтобы в случае глобальных семейных конфликтов эти праведные мастодонты были на твоей стороне.

– Годы идут, а ты не меняешься. Прям огурец! – говорит Ирина-Нина. – Душу дьяволу продал что ли? – хрюкает от собственной шутки двоюродная тётка.

– Ты тоже ничуть не изменилась, - нагло вру. А что ещё остаётся?

– Слушай, а где Илюша? Почему его нет на свадьбе Яночки?

При упоминании сына по нервам словно полоснули острой бритвой.

– В Англии, - отвечаю сухо. Технически это правда. Остальное женщине, имени которой я толком не могу вспомнить, знать не обязательно.

– Из-за учёбы не смог приехать, да? – любопытничает Ирина-Нина.

– Нет, по другой причине.

Чтобы избежать последующих вопросов, остаток танца инициативу по беседе беру на себя. После того, как тётушка отчаливает обратно за стол, снова иду курить. Неосознанно женщина коснулась темы, которая в моей семье под запретом. Но от этого легче не становится. Внутри всё будто разъедает кислотой. Так бывает каждый раз, когда я думаю о сыне.

В фойе ресторана чуть не сшибаю с ног Алису, которая выходит из туалета.