- Чтоб тебя разорвало,- вякнула я. Интересно, Потапыч - это какое-то погоняло бандитское, связанное с любовью мужика к косолапым, или реальное отчество подонка? И девочка, мысли о малышке не оставляют меня ни на минуту. Кто она? Почему медведелюб ее назвал призраком? Сто вопросос и ни одного ответа. Чертов шеф говорил что-то о сказке. А она, как известно ложь, но в ней намек. Царь прыгал в чаны и сварился. Потому что… Потому что...

- Прибыли,- радостный вопль Кубика спугнул начавшую зарождаться в моей голове догадку.

Спасение или проклятье

Он уже не ждал ничего. Так позорно попался. Шел по следу врага, не подозревая, что хищник давно уже выследил своего охотника, и теперь затаился и просто ждал. Играл. Мужчина выдохнул. Воспоминания о прошлом жгли болью, сильнее чем рана нанесенная зверем. Он вспоминал, что даже не попрощался с женщиной, подарившей ему счастье быть отцом. Они в очередной раз поссорились из-за какой-то мелочи, настолько незначительной, что она тут же стерлась из памяти. Зато глаза его малышки, солнечной девочки, его доченьки, полные слез и непонимания, преследовали его во снах. Каждую ночь. Каждое гребаное ведьмино время.

А теперь и его надежда на то, что он все же сможет отомстить исчезла. Улетела в неизвестные дали, вместе со странной женщиной, способной зашить рану швейной иглой, остановить на ходу коня тяжеловеса и спасти от раздирающего душу бессилия.

Тор то проваливался в забытье, то выныривал из липкого сна, только для того, чтобы ощутить пульсирующую, сводящую с ума боль. Болтался между небом и землей. Хотя предпочел бы, чтобы чертова мука прекратилась, и он смог бы воссоединиться со своей дочерью, в память о которой ему осталась лишь маленькая фотография, вделанная в кулон, болтающийся на шее, рядом с номерным жетоном. И если бы не чертова баба, он давно бы уже скакал по облачным далям вместе с Аленкой, и наверняка был бы счастлив. На кой черт она его спасла? Мать Тереза, мать ее.

- Коновалша,- выдохнул мужчина в пустоту сырого подвала, поднялся с импровизированной лежанки и пошел вдоль стены, исследуя пальцами выступы в каменной кладке. Дверь он пытался вскрыть неоднократно. Но она запиралась снаружи на металлический засов, лишая пленников любой возможности на побег. Оставалось только решетчатое окно над головой. С его квалификацией он бы легко забрался наверх, но рана не позволяла двигаться в полную силу, а карабкаться по осклизлым стенам с помощью только одной руки и без специального снаряжения, совсем не казалось восхитительной идеей. Помочь этой дурище, сломав шею, он точно не сможет. Если, конечно, еще есть чему, точнее, кому помогать.

Дверь вдруг резко распахнулась, огласив оглушительным скрипом маленькое пространство подземелья. На пороге возник охранник, который и подстрелил Тора неделю назад. Снял из винтовки, как лопоухого зайца, предварительно загнав его в ловушку. Вот только выглядел сегодня Кубик так, будто его медведь помял. Физиономия напоминала кусок освежеванного мяса.

-Чего уставился?- прорычал ублюдок, посмотрев на Тора уцелевшим глазом. Второй, полностью заплывший, светил в полумраке каземата, похлеще газового фонаря. Пленник закусил губу, сдерживая рвущийся из груди смех.

- Кто это тебя так разукрасил? Неужели девка? - захохотал, больше не сдерживаясь.- Неужели ей не понравились галантные ухаживания такого завидного кавалера? Хотя, не удивлен, ты красотой никогда не блистал, А уж теперь, под гжель расписанный…

Он понял, что в яблочко попал. У чертова вертухая дернулась уцелевшая, не покрытая глубокими царапинами щека.