Если эта собачища набросится на неё, то хозяин только сапожки найдёт.
Сволочь, а не хозяин!
Мог бы и предупредить, что у него пёс есть.

— Кавказский волкодав — одна из самых грозных пород. Он скорее вскроет вору глотку, чем выпустит его из вверенной территории, — послышался голос Савелия и девушка облегчённо выдохнула.

— Фу-у-х! Наконец-то! Я тут чуть не померла от страха!

Громов как-то нехорошо улыбнулся и, скрестив руки на груди, облокотился о стену.

Рано расслабилась.
Похоже, пса никто не собирался отзывать.                                          

— Слушай, ты не мог бы его убрать? — Даша поняла, что её попытка угнать машину раскрыта и, честно говоря, стало как-то страшно.

Всё же она мало что знает об этом мужчине. Знает, что женщину он порешил… И это совершенно не успокаивало.

Савелий хмыкнул, осмотрел её придирчивым взглядом и рявкнул на пса:

— Сидеть!

Волкодав тут же повиновался. Да и как откажешь такому? Даша сама было чуть на задницу не села от его властного тона.

— А может… Прогонишь его?

Громов хищно ухмыльнулся и качнул головой.

— Пусть пока побудет здесь. На всякий случай. А ты, давай, снимай колготки и ложись животом на капот.

Девушка аж опешила от такой наглости. Он что, совсем, что ли, сумасшедший?

— Чего? А ты не много себе позволяешь? — Дарья подбоченилась и, приняв соответствующую, воинственную позу, зло зашипела на обманщика. — Немедленно отвези меня в город, иначе я за себя не ручаюсь!

Было бы сказано.
Дикарь лишь тихо засмеялся и, обойдя застывшего, как статуя, пса, приблизился к девушке.

Она, конечно, среагировала почти вовремя и попыталась защититься. Почти получилось.

Лёжа животом на капоте, прижатая щекой к холодной глянцевой поверхности, замерла. Глупо было надеяться, что сможет выстоять против такого борова.

— Айкидо, я помню, — заухмылялся подлец и, задрав подол платья, дёрнул колготки вниз. — В следующий раз чтобы чулки надела. Так тебя трахать будет удобнее.

Послышался звук расстегиваемой молнии и влажные пальцы прошлись по промежности девушки. Ахнула, когда грубым толчком он проник в неё и начал свои резкие движения. Выпад за выпадом вытрахивал из Дарьи все мысли и попытки сопротивления, и в итоге она сдалась, не в силах противостоять этому Дикарю.

— Знаешь, я передумал тебя отпускать в город. Ты со мной останешься, — его слова она разобрала лишь частично, а потом девушку накрыла волна оргазма.

Сколько длилась эта болезненно-сладкая пытка она не знала. Начала приходить в себя, когда Савелий излился в неё и, отодрав от капота, закинул себе на плечо, словно невесомую тростинку.

— Пошли-ка в дом, подарочек. Праздник продолжается, — похлопал большой ладонью по её попе и свистнул псу. — Охранять!                                                                                                                                 

4. ГЛАВА 4

— Где ты была, Даша? Скажи мне, где можно было шляться целую неделю? Ты не явилась ко мне на Новый год, с тобой не было связи до сегодняшнего дня. Объясни, что происходит? И почему ты всё время молчишь? — допытывался Алексей, пытаясь заглянуть ей в глаза.

А что она могла сказать? Что, как дура последняя, влюбилась в почти незнакомого мужика, с которым и провела все Новогодние праздники в его постели? Или, быть может, что она теперь не хочет замуж за Алёшу, потому что… Влюбилась в незнакомого мужика. В дикаря, который вытрахивал из неё душу целую неделю, а потом просто вышвырнул, как ненужную тряпку.

Даше не удалось сбежать ни в первый день нового года, ни во второй, ни даже на третий. Все её попытки заканчивались в постели Дикаря, где она кричала от наслаждения и собственной слабости, проклиная негодяя, а утром снова оказывалась в его объятиях, проклиная уже себя за то, что забрела в эту проклятую глушь, откуда теперь не может выбраться.