Предстоящая вылазка с Вагнером ощущается мной как очередной выход на ковёр. Сердце выбивает барабанную дробь, ладони потеют. Но я понимаю, что сделать это необходимо. Поэтому собираю всю свою волю в кулак, как делала это сотни раз, и готовлюсь к любым неожиданностям.

Непредвиденные ситуации с чемпионом — обычное дело.

Чего только стоит поступивший с утра звонок от абонента «Мой красавчик», который сбил меня с толку.

Но потом выяснилось, что это Вагнер так записал себя в моей телефонной книжке. Естественно я сразу же переименовала его на «Дикарь»!

Отхожу от зеркала, бросая взгляд на часы. Семь ноль-ноль. Я готова.

Макияж, чёрное платье на тонких бретельках и, конечно же, шпильки. Высокие каблуки — это моя любовь, и ходить на них мне очень легко. Всегда с удовольствием надеваю такую обувь на мероприятия.

Тишину нарушает трель дверного звонка, и я иду открывать.

С каждым шагом меня захлестывает всё большее волнение. Но отступать некуда. Никто меня за язык не тянул, когда я обещала маме «повеселиться».

Открываю входную дверь и застываю при виде огромного букета роз в руках Вагнера.

Растеряно смотрю на парня, тут же задыхаясь от смущения. Потому что чёрный обжигающий взгляд уже скользит по моему телу, вызывая желание прикрыться руками.

— Ножки зачёт, — криво усмехается. — Кажется, у меня появился новый фетиш.

Замечаю, что он сам одет в джинсы, белую футболку и пиджак. И ему очень даже идёт такой стиль.

— Перестань, пожалуйста, — краснею и от этого хмурюсь.

— Ладно, не дуйся, — подходит ближе. — Держи, — вручает мне цветы. — Закидывай в воду, и погнали.

Но я не тороплюсь избавляться от букета. Смотрю на крупные ярко-красные бутоны и, не удержавшись, подношу их к лицу, вдыхаю нежный аромат. На моих губах непроизвольно появляется улыбка. Ведь мне ещё никто не дарил таких красивых цветов.

— Спасибо, — тихо благодарю, бросая на парня взгляд из-под ресниц. — Красивый букет.

Иду в кухню, чтобы поставить розы в воду. Затем быстро возвращаюсь обратно. Накидываю на плечи лёгкий плащ, беру клатч и ключи.

Когда мы выходим на улицу вижу, что возле подъезда стоит большая тонированная машина. Вагнер ведёт меня к ней и открывает дверь заднего сиденья. Замечаю за рулём водителя.

— Поехали, Сань, — кидает ему парень, усаживаясь рядом со мной.

Сам же смотрит на меня. Медленно ведёт взгляд вниз и останавливается на выглядывающей из-под плаща коленке. Его брови тут же хмурятся. И я сразу понимаю из-за чего.

Резко дёргаюсь, стремясь побыстрее прикрыть своё уродство. Но сильная ладонь перехватывает запястье, отводит в сторону.

Пальцы касаются тонких, как ниточки, рубцов. Движения осторожные, еле ощутимые. Но меня всё равно начинает трясти, словно в лихорадке.

Я стыжусь этих шрамов. Издалека их практически не видно, а вот вблизи они смотрятся отвратительно. Ненавижу их.

— Ну что? — с вызовом вздёргиваю подбородок. — Нравлюсь такая?

Наша глаза встречаются. Вагнер хмурится сильнее.

— Такая нравишься ещё больше.

— Врешь, — прищуриваюсь. — Это уродство не может нравиться.

— Не называй это уродством.

Отбрасываю его руку и закрываю колено тканью. Отворачиваюсь к окну, чтобы не показывать своё смятение.

Мне плевать, что мажор может посчитать меня некрасивой.

Плевать! Плевать! Плевать!

— У меня тоже есть шрам, — сообщает зачем-то. — Года в четыре собака укусила.

Бросаю на спортсмена подозрительный взгляд.

— Что? — усмехается. — Я серьезно.

— Мужчину украшают шрамы, — равнодушно жму плечами.

— Даже на заднице?

В этот момент до меня доходит суть полученной информации. Вижу, что парень еле сдерживает смех, и вдруг понимаю, что тоже начинаю смеяться. Краем уха замечаю, что водитель присоединяется к нашему хохоту, на что Вагнер реагирует с наигранной строгостью: