Затем шум, какая-то потасовка и тишина. Сердце тревожно забилось. Я сжала руку Саида и поспешила на выход.

Мужчины спорили в углу коридора. Пока не заметили меня, как могла, поковыляла в сторону своего крыла. Краем глаза увидела, как незнакомец в черной косухе злобно сверкнул на меня взглядом. Пробрало до костей. Неприятно.

***

Игнат

– Зачем пустил ее?! – ярость клокотала внутри.

Не находила выхода и бушевала. Зло посмотрел вслед этой твари, что посмела показаться мне на глаза. Сжал кулаки и всё решил для себя. Ты сама предрешила свою судьбу, Юля.

– Остынь, не нагнетай, – перекрыл мне путь Шамиль, – девчонке и без тебя досталось, че наезжаешь?

Не хотел говорить. Позор. Игната, самого Дикого, нагнули. Поимели жестко. Все внутренности наизнанку. Злоба снова подняла свою змеиную голову. Но глаза агонию скрыть не смогли. Брат просверлил меня проницательным взглядом. Насквозь видит. А я больше не стану сдерживать зверя. С девчонкой давно следовало разобраться. Расставить всё на свои места. Хочет быть шлюхой, что ж, она ею станет.

17. Глава 17

Юля

– Всё собрала? – в нетерпении крутилась у порога моей палаты Ритка.

Не любила она больницы. Так что ее ежедневные паломничества казались мне чуть ли не подвигом. Судя по ее грустной мордашке, не только из-за меня она сюда захаживала. Еще и с такой частотой.

– Всё, всё, пошли уже, – только хотела подхватить свою сумку, как подружка ее выхватила.

– Сама понесу, – и зыркнула на меня решительно, – не возражай, непонятно еще, что с твоей головой.

Не стала упираться. Шла за ней по коридору настороженно. Не хотела встречаться с тем мужиком. По телу прошла дрожь, стоило вспомнить его яростный взгляд. Мы сели в такси, и я, наконец, смогла выдохнуть. Обошлось.

– Может, у меня поживешь? – с сомнением покосилась на меня подруга. – Вдруг что случится, в обморок упадешь или боли головные пойдут, врач предупреждал.

– Нет, дома и стены лечат, так что я к себе, – отказалась, не любила ночевать вне своего логова, – да и мама грозилась завтра заскочить.

– Не сказала ей? – покосилась на меня неодобрительно.

– Сердце у нее слабое, – покачала головой, – соврала, что на стажировку отправили по новой работе.

– Ой, Юлька, – цокнула и сжала губы, – ты ж врать совсем не умеешь, а если она подробности начнет выпытывать? Ты же безработная, что ответишь?

Ритка просветила меня, что и работу я потеряла, и мужа больше нет. Почти нет. Развести-то нас еще не развели. При подъезде к дому сердце бешено застучало. Посмотрела на окна. Потом на знакомый двор. Идти внутрь не хотелось. Будто там что-то страшное. Неприятное. Зашла в подъезд осторожно.

– Так, я сейчас на работу, вечером заскочу, – поставила сумку у двери Ритка и быстро чмокнула меня в щеку, – а ты отдыхай.

И резво побежала вниз. Я постояла, потом решительно открыла дверь и зашла. Ничего нового. Обстановка вроде та же. Неужели за год мы с Игорем так и не сделали ремонт? А ведь он обещал, что и пол обновим, и обои новые поклеим. Тряхнула головой. Забудь, Юль, убеждала себя, ничего не будет, как прежде.

На кухне бардак. Потухшие свечи, посуда на столе, закупоренное вино и явно испортившиеся продукты. Выкинула мысли из головы и принялась за уборку. Как говорила мама, чистота в квартире равно чистота в душе.

Неожиданно раздался звонок. Я замерла. На цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок.

– Кто? – отчего-то внутри разливался страх.

– Открывай, – женский голос был сух и резок.

– Мария Павловна, – открыла дверь и натянуто улыбнулась ей.

Матери Игоря я не нравилась никогда. Ни до брака, ни после. Даже после того, как отец подарил мне квартиру. Не чета я, видите ли, ее одаренному сыночку.