Дик шустро встал и пошёл на выход, а мне пришлось снова за ним бежать. Мне уже начинает казаться, что я участвую в какой-то игре «Догнать Дика».

- Давай листки сюда, я раздам их. Где наш список? Нужно сейчас выдвигаться.
- Стой. – мне пришлось ухватить его за руку, чтобы остановить хотя бы на минутку. От соприкосновения с ним подушки пальцев защипало, словно я обожглась, дотронувшись до горячей сковородки. Тут же отдернула руку, ощутив неловкость. Даже за это время я успела почувствовать мощь его руки, словно она сделана из камня, такая же твёрдая. – Я все понимаю, но я сегодня ни завтракала и не обедала, мне хочется хотя бы минут десять на быстрый перекус. Пока кто-то трахался – я работала!

- Лейтенант. – Дик сделал шаг вперед, вынуждая меня податься назад, прислониться спиной к стене.

Он опирается рукой о стену, касаясь моей головы, находясь невыносимо близко, заставляя меня вжаться в бетон. Его грудь тяжело вздымается и я вижу, как его жетон подрагивает на накаченной груди. Вдыхаю его мятное дыхание и сладко облизываюсь, чувствуя привкус жвачки на губах.– Не нужно ревновать, одно твоё слово и я утолю твой голод.

Чувствую его каждой клеточкой своего тела, словно он уже трогает меня своими наглыми руками, касается самого сокровенного. Господи, что же происходит. Отпустите меня, бесы! Помутнение рассудка! Никогда раньше так не терялась в присутствии мужчин. Наоборот. Очень часто их чувства выходили из-под контроля и было забавно смотреть на их отчаянные ухаживания, как они пытались соблазнить меня любыми способами. Я всегда на это смотрела холодно и трезво, немного забавляясь в душе. Но сейчас внутри меня был пожар, я забывала дышать и сжимала ноги крепче, стараясь успокоить возникающее зудение.

Все дело в его разнузданности, в животной похоти, он как искуситель, переманивающий женщин на тёмную сторону, заставляет откусить кусочек от яблока разврата. Змей искуситель.

Мои глаза бегают в разные стороны, стараюсь смотреть куда угодно, но только не в глаза Дику, чтобы не выдать себя с потрохами. Хотя, подозреваю, что у меня на лбу мигает неоновая надпись, сообщающая ему все мои чувства.

- Я не люблю фастфуд, предпочитаю изысканную кухню. – выдаю все-таки я, неловко пытаясь выползти из-под него. Хорошо, что хоть людей нет в коридоре, в такую жару все предпочитают сидеть под вентиляторами.

- А Романов, значит, изысканное блюдо? – Дик наклоняется невыносимо близко, касаясь губами моего лица. Или мне только это кажется? Он слегка отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Его взгляд слишком надменный, властный, смотрит на меня так, словно я уже его. – Господи, да ты девственница!

Он шепчет, а мне кажется, что кричит. Пылаю. Внутри все сжимается, хочется, как черепашке спрятаться в панцире. Отталкиваю его, несильно, но решительно, потому что это нужно остановить, прекратить наваждение. Это уже переходит все рамки приличия, такое поведение - неуважение ко мне.

- Можешь думать, что хочешь. Но в этой столовой ты обедать не будешь. – пришлось отойти от него на безопасное расстояние, чтобы он вновь ко мне не прижимался. Даже сейчас чувствовала следы на теле, как ожоги, в местах соприкосновения наших тел. Даже головой трясу.

- Значит двадцати трёх летняя девственница? – он отбирает у меня листки с надменным и загадочным выражением лица и уходит, не дожидаясь ответа, насвистывая мелодию. А я остаюсь хлопать глазами, не понимая, на основании чего вообще сделаны такие выводы. Почувствовал плеву по запаху?

Доказывать ему я ничего не намерена, моя личная жизнь его не касается.