Так вот, она заметила, что мужчина, которому не по нраву ровесницы или более-менее подходящие по возрасту дамы, будет менять девочек до бесконечности. Повзрослевшая девочка его уже не устраивает – и он уверенно собьет с толку другую, на два-три года моложе. Беловолосый незнакомец, очевидно, был именно из этой породы…

Если он здесь – он должен заметить Сашку!

Сана высматривала его во время обряда с золотыми серпами под дубом, возле костра, высматривала и потом, когда все вернулись в пансионат. Изору она с рук на руки сдала Айлен и Грануэли, да не просто так – а напомнила про ее затеи с добавками для открытого огня, пусть даже газового.

Целительницы давно ждали обещанного доклада, переносимого с праздника на праздник, – Изоре ничего не оставалось, как достать бумагу, авторучку и началь записывать рецепты, да еще с комментариями.

Убедившись, что подруга сидит в таком месте, откуда пространство не просматривается, да еще занята делом, Сана поспешила в конференц-зал. Вот там действительно человек двадцать слушали доклад – Шила рассказывала о пресловутом синдроме хронической усталости.

– Итак, имеем полный букет разнородных симптомов, – говорила она. – Если верить статистике, наиболее характерные – постоянно повышенная температура, припухшие железы, обостренное восприятие холода, провалы в памяти, бессонница, отсутствие аппетита, ухудшение слуха. В анамнезе – еще один букет, от ангины до ящура! Неудивительно, что официальная медицина предлагает лишь локальное и симптоматическое лечение. Мы же не должны идти на поводу у медиков, иначе и мы будем лечить головную боль – отдельно, тахикардию – отдельно, а состояние больного будет улучшаться, пока мы рядом, и ухудшаться, когда он выходит из кабинета. Вот…

Она включила проектор и на белом экране появилось изображение обнаженной человеческой фигуры с чакрами.

Сана знала, к чему клонит Шила, – к тому, что пресловутая загадочная хвороба, которую как только не называли – хронический вирус Эпштейна-Барра, хронический мононуклеоз, синдром хронической усталостной дисфункции иммунной системы, – излечима за пять-шесть сеансов, если только на минуточку допустить, что порождает эти пестрые признаки обычная отрицательная биоэнергетическая подвеска, она же – порча.

Поэтому Сана только внимательно посмотрела на присутствующих. Мало надежды, что беловолосый слушает лекцию, интересную только целителям первого посвящения, но он мог оказаться здесь с какой-то другой целью…

Потом она вышла в холл – и тут же была поймана, усажена в глубочайшее кресло, снабжена бокалом красного вина. Тут сидели и вспоминали всякие смешные истории те, кто приехал на праздник повидаться, и не более того. Если в конференц-зале сидели и записывали лекцию в основном женщины, то тут радовались жизни в основном мужчины.

Получив свою порцию комплиментов, пригубив вина, рассказав случай из собственной практики (действительно нелепая история про унылого дурака, начитавшегося популярных книг по магии, решившего покарать врага энвольтованием и смастерившего тряпичную куклу с применением не только вражеских волос и подкладки от вражьего пиджака, но и собственной старой простыни; удивительным последствием этого колдовства стал энурез, о котором дурак не хотел говорить Сане открыто, и только вдруг вскакивал и выбегал из комнаты, где она вела прием; самым ударным местом этой истории было описание, как Сана обнюхивала покинутый дураком стул…), Сана сбежала.

В полночь был назначен банкет, но многие уже понемногу перебирались в банкетный зал. Она заглянула и туда. Беловолосого не было, Сашки тоже не было, и тут Сана тихо ахнула – действительно, она не видела этой красавицы с той самой минуты, как развернула Изору вместе с креслом лицом к Айлен, и тут же Грануэль, подвинув столик, буквально заперла подругу в углу. А ведь она уже около часа носилась по пансионату!