Правда, они шли по середине, там была наезженная машинами двойная колея, Сашка же старалась держаться ближе к обочине, где кто-то одинокий протоптал символическую тропку – это была цепочка ям, припорошенных снегом, и Сашка, высоко задирая колени, шагала по этим ямам.

Эта дорога была длиной метров в четыреста и освещалась то ли пятью, то ли шестью фонарями, но света хватало – ночь, как на заказ, выдалась лунная, да и сам снег, казалось, тоже излучал сияние. Впереди оказались открытые ворота, куда три целительницы и вошли, а Сашке пришлось шарахнуться в сугроб – ее догнала широкая черная машина, обогнала и тоже скрылась во дворе пансионата.

Когда Сашка оказалась там, то первым делом перебежала к елкам, художественно растущим посреди двора на газоне. Уверенная, что полностью с ними слилась, Сашка откопала в рюкзачке бинокль и стала изучать окрестности.

Она увидела широкую лестницу, ступенек этак в пять, ведущую на террасу, куда выходили двери и окна. И под лестницей, и на ступенях, и на террасе стояли люди, приехавшие раньше, мать с подругами окончательно потерялась в толпе. В сторонке Сашка заметила машины.

Двери открывались и закрывались, люди входили и выходили, и настал миг, когда все они спустились вниз. Кого-то ждали – и он появился из дверей в белой хламиде, за ним вышли еще двое в таких же хламидах, то ли с большими сумками, то ли вообще с корзинами, и Сашка даже не могла понять, мужчины это или женщины. Все остальные казались черными в своей зимней одежде, эти же казались прозрачными, и Сашка поежилась – она догадывалась, что на праздниках какие-то чудеса творятся, но встретиться с привидениями не хотела бы.

Трое призраков прошли вперед и ушли за угол, остальные потянулись следом. Когда скрылся последний участник праздника, Сашка перебежала от елок к стене и выглянула.

Теперь она увидела белую равнину, и кое-где торчали заснеженные кусты, но подальше этих кустов уже не было, и лишь вдалеке вроде бы что-то темнело и горели огоньки. Сашка не сразу поняла, что пространство без кустов и есть затянутое льдом и присыпанное снегом озеро.

Толпа пошла по берегу направо, Сашка двинулась следом, параллельно берегу, стараясь не отрываться от стены пансионата. В одном ей несомненно повезло – горело несколько фонарей во дворе перед входом и с той стороны, где озеро, но окна были темны, как будто в здании не осталось ни души. Так что она постоянно была в тени.

На берегу стояло также одинокое толстое дерево с развесистой многоярусной кроной. Сашка догадалась – это старый дуб, без которого не бывает праздника годового круга. Однажды она даже слышала, как мать и тетя Соня обсуждают имя крестной, споря, действительно ли корень «дар» означает «дуб» в прямом смысле слова, или имеется в виду «сила», она же – «устойчивость», образом и воплощением которой служит этот самый дуб.

Люди столпились, встали тесно-тесно, скрыв троих призраков, а еще секунду спустя Сашка ахнула – над толпой встал сноп желтого пламени! Он поднялся выше дуба, опал, опять поднялся и медленно опустился. Теперь стало видно, что люди стоят вокруг костра, взявшись за руки, и что-то возле огня происходит.

Насколько она могла понять, люди ходили по кругу, что-то кидали в огонь, потом до нее донеслись голоса – мощный мужской запевал песню, слов которой она не могла разобрать, толпа повторяла. И вдруг зазвенел пронзительный, но красивый и сильный женский голос. Стали вспыхивать, один от другого, факелы, и огни замельтешили, тоже вплетаясь в круг. Это было, может, и красиво – но для тех, кто видел в этом смысл.