– Что?! – я не дала ему договорить. – То есть я могла вот так вот глупо еще раз умереть? Ну, спасибо!

– А вот благодарить тебе меня стоит куда искреннее! Между прочим, если бы я не поделился с тобой силой, ты бы погибла. Предугадывая твой вопрос: я перестарался и отключился.

Мне внезапно стало тяжело дышать, и, судя по напряженному выражению лица Иера, я начала падать. Искуситель аккуратно посадил меня на землю. Когда он вновь меня отпустил, я задрожала.

– Ева?

Я даже ответить не могла. Интересно, это шоковое состояние?

Иер легонько похлопал меня по щеке, потом потряс. Я вяло отмахнулась.

– Эй, Ева, все хорошо?

– …!...! – лаконично ответила я.

– Ну, вижу, ты пришла в себя!

– Иди ты… к черту!

Я встала и отряхнула брюки. Мой личный искуситель улыбнулся и жестом пригласил продолжить путь.

Мы продолжили нашу прогулку по лесу. Вскоре воздух начал свежеть, появился запах сырости. Мы вышли к реке.

Поразмыслив пару секунд, я решила, что ничего страшного не случится, если я полетаю. С высоты чертовского полета река казалась широкой лазурной лентой на зеленом девичьем платье. От нее, как от синего пояса, расходились желтые складки – пляжи. И на них мучили грешников…

Само собой, пыточное действо происходило не только на пляжах, но смотреть дальше мне расхотелось. Тем более, что одно место меня очень заинтересовало.

Там пытали мужчину лет сорока. Но каким-то странным способом: его били скрещенными кнутами, от которых на смуглой коже его спины оставались ярко-красные крестообразные рубцы. На бедняге уже живого места не было!

Я спустилась на пляж, где проходила экзекуция. Представьте: жаркий денек (несмотря на пасмурное небо), манящая гладь реки, зовущей тенью и прохладой лесок, зверьки, ягодки – благодать. Вот только ты вздернут между двумя столбами, и какие-то монстры тебя бьют. Каково?

Ужасно, когда боль физическую ненавязчиво совмещают с моральными издевательствами. Хотя моральные наказания для некоторых и вовсе бесполезны. Тут столько тонких психологических нюансов…

Рядом со мной возник Иер, и по взмаху его руки дъялики прекратили пытку.

Я подошла к мученику. Мужчина был хорош собой: высокого роста, хорошо сложен, довольно мускулист. В нем чувствовалась этакая породистая стать даже после стольких лет (веков?) издевательств.

Он поднял на меня взгляд только после того, как я демонстративно хлопнула в ладоши у его уха. О! «Хорош собой» было не совсем верно. Передо мной практически висел на цепях красавец-мужчина с необыкновенным лицом. Я никогда не видела таких глаз! Большие и вместе с тем миндалевидные глаза цвета меда, казалось, излучали мягкий блеск из-под чуть опущенных невероятно длинных ресниц. Именно глаза, такие живые и чистые, придавали лицу грешника неповторимое очарование. Хотя само оно было притягательно простым: прямой нос с чуть заметной горбинкой, чуть припухлые губы, навечно оставшаяся трехдневной щетина и волосы цвета темного шоколада по плечи.

– За что тебя так наказали?

Мне было действительно интересно узнать его историю. Я читала в учебнике о видах пыток. Если бы он вел себя как Асмодей, наказание было бы другим. Для злого барина тоже не используют скрещенные плети, там обычно просто милая плеточка с семью металлическими наконечниками. Убийц, извращенцев и иже с ними наказывают согласно деянию. В общем, дело ясное, что дело темное.

Мужчина продолжал молчать, глядя со смесью мольбы и негодования за мою тупость. Минуты через три до меня дошло, в чем дело, и я попросила у Иера воды.

Получив стакан из воздуха, я напоила мученика и повторила вопрос.