– Почему пластический хирург?

Ожидаемый вопрос.

– Потому что это волшебство. Я реализую мечты других людей, избавляю их от недостатков, делаю такими, чтобы они любили себя. Мне нравятся красивые люди и мне нравится делать людей красивыми.

– Лучше бы вы научилась вправлять им мозги.

– Это к нейрохирургам или психиатрам. Как терапевт, ты должен это знать. Если терапевт.

Усмехается, как будто я глупость сказала.

– Нет, хочешь сказать, что лучше ходить со шрамами и следами от ожогов, чем делать операции?

– Ты же не говоришь о таких случаях, ты говоришь о тех, кто и так нормальный, но им пиздец как хочется, чтобы им сняли кожу с задницы и приживили к лицу. Потому что на попе она морщится позже всего.

– Мужчинам этого не понять. У вас к тридцати пяти уже начинается аллопеция и растет живот. И вам плевать. А женщины хотят быть красивыми. И чем дольше, тем лучше.

– Мне тридцать восемь. Я похож на того, кого ты описала?

Осекаюсь. Он как раз для своего возраста очень даже хорошо выглядит.

– Гены хорошие, может...

– Ммм… научную работу можешь написать. Сейчас… – задумывается и поднимает указательный палец, – “Генетический код кубиков пресса: Миф или Реальность?”

Как его жена терпит… Жена?! Кстати.

Непроизвольно смотрю на безымянный палец. Кольца нет. И следа нет. Теперь понятно, почему нет.

– Вы такого мнения о себе, как будто мир от чумы спасаете. А по факту что? Разрезал, имплантат поставил и зашил.

– Все так думают, а на самом деле операция состоит из множества нюансов, мелочей, которые формируют результат. То, что я обещаю, что планирую, как это будет выглядеть, как раз-таки зависит от того, как я играю этими мелочами. А не грубо разрезал и вставил, – пожимает плечами, мол, меня не переубедить. – Был вот случай, когда пришла сорокалетняя женщина, которая живет с мамой, у нее огромные проблемы с личной жизнью. У нее был мужчина, который ее бросил совершенно ужасным образом, и она не может никак прийти в себя. Для нее эти операции, попытки изменить свое тело — это как начать новую жизнь. Но вам этого не понять!

– У организма есть цикл жизни. Рост, расцвет, старение. Вклинивание в этот процесс – неестественно. Это как заставить дерево зацвести зимой. Попытки изменить свое тело или омолодить его – это диагноз, признак психопатии. И красота вторична. Можно и с морщинами возбуждать мужчин еще как. Фигуру можно поддерживать, элементарно посещая спортзал, вот грудь… – Нагло пялится на мою. – У тебя своя? – кивает мне.

– Чего?

Опешиваю от бестактности вопроса. И пока туплю, Артем протягивает руку и без предупреждения касается груди.

Обхватывает полностью полушарие своей лапищей и мягко сжимает.

– Ты нормальный?! – рявкаю и сбрасываю его руку. Но Артем умудряется еще зажать и пропустить между пальцами сосок.

Дыхание сбивается, и сердце за доли секунды ускоряется. Должно обеспечивать адекватную доставку крови, а у меня усилиями терапевта тахикардия так к тридцати разовьется.

– Настоящие, – довольно улыбается, одобряя, и стартует на зеленый.

Кожа под лифчиком натягивается и грубеет. Затвердевшие мгновенно соски больно трут о кружево. Но эта боль странно, но приятно, разливается по телу.

Это что вообще было?

– Тебя вообще манерам учили? – складываю руки на груди, прикрываясь.

– Я как врач-ка… терапевт произвел осмотр пациента.

– Это теперь так называется? Хорошо, что ты не гинеколог… – отворачиваюсь к окну. – Даже злиться на него толком не получается.

– Могу и гинеколога заменить, если надо.

Тянется рукой к моей коленке. Я инстинктивно больно бью по ладошке, на что врач только усмехается. Не собирался, дразнил так.