- Говори.

- Возможно, я лезу не в своё дело... – хмурится и опускает глаза. - И мне лучше помолчать...

- Говори уже.

- Кажется, я видела вашего мужа с другой.

- Где? – через зеркало бросаю на нее настороженный взгляд.

- В отеле... Пару недель назад

- Ну и что? – комкаю полотенце и бросаю его в урну. – Я в курсе. И даже не спрашиваю, что ты сама там забыла. - Леночка смущенно теребит подол блузки. - Но спасибо за сигнал, буду иметь в виду, что на тебя можно рассчитывать.

- Высокие у вас отношения.

- Уж какие есть.

- Лилия Михайловна, - останавливает меня робким окриком.

- Что-то еще, Леночка?

- Нет, я так. Сегодня вечером девочки встречаются, посидим в кафе. Если хотите, присоединяйтесь. Мы будем рады вас видеть.

Надо же, первый раз слышу, что коллеги меня хотят видеть, да ещё и будут рады. Наверное, всем хочется увидеть мою реакцию на свежие сплетни о Семирадском.

- Леночка, я бы с удовольствием, но у меня на вечер другие планы.

Вымученно улыбнувшись уголком рта иду в свой кабинет. Вечером мне предстоит более неприятная встреча, чем посиделки с коллегами. Встреча с собственным мужем.

И наш разговор обещает быть непростым. И странным.

7. 6. Хочу развод!

Если хочется кого-то убить – мой посуду!

Этот проверенный рецепт помогал мне справляться с двойками Дениски, жалобами свекрови на давление и гастрономическими капризами Игоря.

С грохотом выгружаю грязные тарелки из посудомоечной машины в раковину, воодушевлённо поливаю получившуюся гору моющим средством и закатываю рукава. Мне нужно подготовиться к разговору.

У меня биполярное расстройство и я просто не представляю, что делать.

Вот одна я – женщина не первой молодости и далеко не совершенной красоты, которая каждое утро завинчивает за мужем брошенный тюбик с зубной пастой. Имеющая ребенка, свекровь и дачу с теплицей и не умеющая оплачивать счета на коммунальные услуги. Эта женщина мечтает сейчас услышать «Я так больше не буду» и, смахнув слезинку с щеки неверного и раскаявшегося супруга, показать в каталоге понравившийся шкаф для их общего ребенка, который муж с радостью оплатит.

А вот вторая – женщина, хладнокровно намывающая вилку и думающая о том, насколько глубоко она вонзиться в печень любителя силикона. Задорно встряхнув волосами, эта женщина показывает корчащемуся от боли мужу большой фак и отправляется строить новое будущее. И потом, спустя год, она носочком туфли с придверного коврика своей многоуровневой квартиры, брезгливо отодвигает тело сдохнувшего от тоски неверного козла.

Эти две женщины грызуться сейчас между собой в моей голове. Я догадываюсь, что истина где-то рядом, но не могу понять, чего хочу на самом деле.

- Что за хрень! – за моей спиной оглушительной вопль Игоря сменяется грохотом.

Обернувшись, с удивлением наблюдаю, как Игорь, облокотившись на стойку для цветов, пытается снять ботинок. Рядом валяется разбитый горшок с гортензией.

- Я думала, ты будешь позже. – С моей руки стекает мыльная пена, капая на ламинат.

Схватившись за традисканцию, трясет ногой, чтобы стряхнуть обувь, но заваливается на бок. С трудом удержавшись ковыляет к кушетке. С кряхтением стягивает, наконец, ботинок и с облегчением приваливается к стене.

- Игорь, ты пьян? – Я так и стою, застыв в немом шоке.

Молнией проносится мысль, что отправить Дениску к родителям было самой умной мыслью за сегодня.

- Шереметьев меня уничтожил. Мне конец, – закрыв глаза, Игорь стучит затылком по стене.

- Какой Шереметьев?

Игорь встаёт и тащится ко мне. Я испуганно вжимаюсь в раковину, не понимая, что у него на уме.