– И очень хорошо, Фернандо, что ты снова стал одеваться, как и полагается свободному молодому лорду, а не старому вдовцу, – продолжал методично добивать нас Антонио, – это, конечно, не моё стариковское дело, но третий год тосковать по погибшей жене, даже такой юной и очаровательной, – слишком большой срок для мужчины твоего возраста.

– По чьей жене? – Дин нахмурился и непонимающе посмотрел на Тони.

– По твоей, ясное дело, – Антонио ответил ему таким же недоумевающим взглядом, – по чужой ты бы вряд ли несколько лет стал убиваться. Мы ведь тогда тебя еле выходили – совсем ты плох был, Фернандо, всё рвался на войну какую-нибудь к эльфам или к драконам, чтобы голову там сложить. Уж так ты её любил! Да и не удивительно – славная девушка была леди Оливия, и такая красавица, такая умница! Но ведь жизнь-то не кончается, мёртвым – им смерть, а живым – жизнь. Так исстари повелось, и не нам эти порядки менять. Жалко только, что убийцу так и не нашли, в глаза бы ему, душегубу, посмотреть. Ну да ладно, дело прошлое, чего ворошить-то. Вы ешьте давайте, дела ваши за вас никто не сделает.

С этими словами Антонио распахнул дверь в кабинет, где на столе уже дымились чашки с кофе для меня и с чаем для Дина, умопомрачительно пахла поджаренная ветчина, а булочки призывно красовались румяными боками. Оставшись вдвоём, мы переглянулись, и Дин медленно проговорил:

– Что… это… сейчас… было? Эдди, я ничего не понимаю… Какая Оливия, какая жена? Кто сошёл с ума: мы или Тони?

– Знаешь, – я задумчиво отпил кофе, но даже не ощутил его вкуса, – у меня есть одна версия, но, боюсь, тебе она не понравится. Мне от неё, во всяком случае, очень не по себе…

– Давай, жги, – Дин на всякий случай благоразумно поставил чашку с горячим чаем на стол, а то ведь мало ли… рука дрогнет или ещё что.

– Мне кажется, – медленно начал я, стараясь максимально конкретно сформулировать пока ещё очень невнятные соображения, – мне кажется, что после проклятья ведьмы наш мир изменился. В том смысле, что он стал как-то похож… ну… на тот мир, который бывает в этих идиотских романах. И, боюсь, что наша с тобой биография была тоже скорректирована под новые условия… Вот как-то так, пока более чётко не получается. Другого объяснения у меня нет, к сожалению…

– То есть этот мир – не настоящий? – Дин был предельно собран и сосредоточен. – Это временный вариант? Или? И кто ещё об этом знает кроме нас? Кто в курсе?

– Если бы я знал, – я вздохнул, – и, думаю, мир совершенно настоящий, просто мы с тобой именно в этой его версии никогда не жили. Вернее, жили, но что с нами тут происходило, – это ещё предстоит выяснить. Видишь, ты здесь был женат и овдовел, я про себя пока вообще ничего не знаю кроме того, что я и тут по-прежнему Император. А про то, что он, этот мир, другой, боюсь, знаем только мы. Ведьма прокляла меня, а тебя зацепило рикошетом. Прости, Дин, я не хотел, честное слово…

– Брось, – Дин махнул рукой и даже попытался улыбнуться. Получилось, честно говоря, не очень. – Думаю, ты прав. Это объясняет то, что я иначе одеваюсь, что у меня была какая-то загадочная жена, которую, насколько я понял, убили, но убийцу так и не нашли. И я точно знаю, кто нам нужен.

– Элиза! – воскликнули мы одновременно.

Глава 2

Розалинда

– Роза, что ты там копаешься, как дохлая мышь? – внезапно раздавшийся за спиной шёпот заставил меня подпрыгнуть на месте и чуть не рассыпать мелкие листья коноплянника, которые я терпеливо собирала уже больше часа. С трудом удержав в руках небольшой берестяной короб, который специально носила с собой на случай, если попадётся какая-нибудь полезная травка, я повернулась на голос и увидела торчащую между двух здоровенных лопухов конопатую рожицу Савоси, младшего сына старосты нашей затерянной в лесной глуши деревеньки. – Тебя там дядька Игнат дожидается, давно сидит.