– Я отправил его к Элизе, на разведку, чтобы он попробовал узнать, что и как, я ведь даже мечтать не смел о том, что получу такую восхитительную поддержку, как вы! Прошу вас, Джонатан, расскажите мне всё, – я от нетерпения вскочил и начал нервно ходить по залу, – хотя бы в общих чертах. И начнём с главного: какой я здесь?

– Непростой вопрос, – снова принялся жевать ус барон, к счастью, принявший меня со всеми моими тараканами: не иначе сам Странник стоял у меня за плечом и помогал, – но, видимо, начать действительно стоит с него. В общем, даже не знаю, как тебе и сказать, Эдуард…

– Да уж скажите как-нибудь, – криво усмехнулся я, начиная морально готовиться к не самым радужным новостям, – я готов почти ко всему, вот честное слово. Любая правда будет лучше неопределённости.

– Сволочь ты здесь, хоть и коронованная, – с тяжёлым вздохом сообщил мне лорд Джонатан именно то, что я и опасался услышать, – у тебя и друзей-то здесь нет, даже Фердинанд от тебя отвернулся, когда ты отказался помочь ему поймать убийц леди Оливии. Нет, так-то он по-прежнему рядом с тобой, и защитит, и спину прикроет, если нужда будет, только нет той сердечности меж вами, той дружбы, которая была. Один Антонио вас и держит вместе, спасибо ему. С этим убийством вообще вопросов больше, чем ответов, и, скажу тебе, мой мальчик, что боюсь, как бы не был в нём замешан и ты. В смысле не ты, а ты, который… демоны, как объяснить-то?

– Джонатан, давайте с убийством будем разбираться, когда решим более острые вопросы, эту леди Оливию ведь всё равно не вернуть. Кстати, там, в нашем мире, её вообще не было, так что Дин был, мягко говоря, удивлён, когда узнал, что успел жениться. И давайте как-нибудь придумаем, как называть меня, того, который не я… Помоги мне Странник, какой же это всё бред…

– Ты прав, конечно, – согласился лорд управляющий, с искренним сочувствием глядя на меня, – мы можем того тебя, который не ты… – тут барон запнулся и растерянно, совсем по-простонародному, почесал в затылке, – нда… только бы нас не услышал никто, а то ведь на всю оставшуюся жизнь в Башню скорби отправят, и доказывай из-за решётки, что ты не безумец.

– Башня скорби? – переспросил я, впервые услышавший это название, – что это ещё такое?

– У вас её нет? – лорд Джонатан покачал головой. – Это место, попасть в которое равносильно смерти: оттуда никто и никогда не выходил. Страшные слухи ходят об этой Башне, а отправляют туда безумцев, дабы своими действиями они не навредили добропорядочным обывателям.

– А кто принимает решение – безумен человек или нет?

– Так ты и принимаешь, – со вздохом ответил лорд Джонатан, и я растерянно моргнул: я-то почему? Я же не целитель и не судья… – и немало туда людей отправилось, в безумии которых есть очень большие сомнения. Ну да мы отвлеклись… я предлагаю тебя, который не ты, – в этот раз выговорить безумную фразу барону удалось гораздо бодрее, – называть Эдвардом: и на Эдуарда похоже, так что если услышит кто лишний, так можно сказать, что послышалось. А знать будем только ты да я, ну и Фердинанд, коли веришь ему.

– Верю, – я с тяжёлым вздохом кивнул, – кому же мне ещё верить-то… только вам двоим. Как я могу теперь быть уверен в людях, которые знают не меня, а… Эдварда, демоны б его побрали!

– Не переживай, мой мальчик, – барон по-отечески потрепал меня по плечу, – уж в этом-то я тебе помогу. Потихоньку со всем разберёмся, ты справишься, в тебе, в отличие от…Эдварда… отцовская кровь и хватка видны, хвала Страннику. А теперь, когда мы решили самое главное, давай вернёмся к вопросу, с которым я к тебе и пришёл, хотя сейчас, после всех новостей, мне кажется, что это было очень давно! Что будем делать с началом Отбора, Эдуард?