Несмотря на полуденный зной, в парке было прохладно. Они уселись прямо на траву, на облюбованной еще в стародавние времена полянке, закурили.

– Ну, когда пойдем? – спросил Гальяно, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Куда? – Матвей щурился на свет, пробивающийся сквозь ветви старой липы.

– По местам боевой славы. – Гальяно не сводил с Дэна внимательного взгляда. – Ты с нами, братан?

– С вами, – Дэн кивнул.

– К затону сходим?

– Сходим.

– А потом к гари?

– А потом к гари.

– Так идем?

– Идем!

Они, не сговариваясь, встали, так же, не сговариваясь, направились к потайной калитке и, лишь недоуменно разглядывая запертый замок, разом вспомнили, что все изменилось. Они больше не шестнадцатилетние подростки, им теперь не нужно выбираться за территорию лагеря тайком.

– Во, даем! – Гальяно нервно хихикнул. – Вот они, последствия шаповаловской муштры! До сих пор помним.

Через главные ворота они прошли совершенно беспрепятственно. Да и кто бы стал препятствовать им, взрослым, тридцатилетним мужикам?!

Наверное, старой лесной тропинкой сейчас пользовались не часто, потому что в пожухлой от зноя траве она была едва различима. Шли молча, прислушиваясь к окружающей их настороженной тишине, вглядываясь в непролазные заросли кустарника, а на затоне желание поболтать и вовсе пропало.

Дэн долго стоял на берегу, вглядываясь в темную, почти черную воду. Матвей и Гальяно ему не мешали, терпеливо ждали.

– Здесь почти нет течения, – сказал Дэн, ни к кому конкретно не обращаясь. – Почему тогда Ксанку нашли не здесь? Как ее могло унести течением, которого нет?

– Может, оно придонное? Течение, я имею в виду. – Гальяно швырнул в затон камень, черная вода пошла рябью, а потом снова превратилась в неподвижное зеркало.

– Проверим? – предложил Матвей, уже готовый стянуть с себя тенниску.

– В другой раз. – Дэн покачал головой, точно прогоняя наваждение. – Вечер скоро, давайте заглянем на гарь до темноты.

– Правильное решение!

Матвей был согласен с ним всем сердцем. Соваться на Чудову гарь ночью ему совсем не хотелось. Гиблое место… С недавних пор, после визита в глухую белорусскую деревеньку, со всех сторон окруженную болотом, он знал толк в гиблых местах, научился относиться к ним с опаской и уважением. Вдруг нестерпимо сильно захотелось позвонить Алене, просто услышать ее голос, убедиться, что с ней все хорошо. Бывают такие мгновения, когда ценность и хрупкость жизни осознается особенно остро. Вот как сейчас.

К гари шли почти наугад, полагаясь только на особенное чутье Гальяно, в душе надеясь, что чутье это не подведет. Над лесом медленно, но неуклонно сгущались тучи, в воздухе запахло надвигающейся грозой.

– У меня просто непрекращающееся дежавю, – буркнул Гальяно, прихлопывая на шее комара.

– Все повторяется, – согласился с ним Матвей.

– Нет, все начинается сначала. – Дэн прислонился плечом к хлипкой березке, осмотрелся.

Лес мельчал, вековые сосны уступали место мрачным елям и искореженным невидимой, но неминуемой силой подлеску.

– Уже скоро. – Гальяно принюхался. – Чувствуете? Запахло гарью.

Он был прав, к едва уловимому запаху надвигающейся грозы примешивался еще один, далеко не такой безобидный запах, а мгла вокруг становилась все плотнее, все осязаемее.

– Ну, вот мы и пришли! – Гальяно замер на самой границе между зеленым травяным ковром и мертвой выгоревшей землей, встревоженно взглянул на Дэна: – Ты, братан, только туда не суйся, а то мало ли что.

Дэн ничего не ответил, он, не отрываясь, смотрел на черное дерево в самом центре гари.

– Что-то блуждающего огня нигде не видно. – Гальяно осторожно перешагнул границу, замер, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом так же осторожно вернулся обратно. – Ничего! На меня эта штука, похоже, не действует. – Он стряхнул пепел с брюк, присел на корточки, высматривая что-то на земле.