– Отдай бутылку и достань еще один стакан. Твою мать, Кира, – тянет он через секунду, бросив только один взгляд на этикетку. Это же односолодовый виски от Гленморанж. Разбавлять его колой или даже запивать ею – просто преступление!

– Подумаешь! – отмахиваюсь я. – Привычка – вторая натура. Давай, наливай уже, – бросаю устало, кутаясь в шаль.

– Вдумайся, Кирюшенька, только вдумайся. Там в Шотландии люди тратят более десяти лет, чтобы получить напиток экстра-класса. Подбирают специальное сырье, делают брагу по секретному рецепту, потом перегоняют ее в спирт. А затем разливают в бочки из-под бурбона, которые везут специально из Америки. Потом десять лет спирт хранится в этих бочках в специальных условиях. И однажды превращается виски. Его привозят в Россию, а тут ты со своей колой. Понимаешь, что ты творишь, Шакира?

– Ну, а с чем, по-твоему, пить виски? Селедкой, что ли, закусывать? – усмехаюсь я, даже не поняв, что попала в ловушку. Такую же хитромудрую, как и сам Воскобойников.

– Под каждый сорт своя закуска, – глубокомысленно заявляет Леха. – В нашем конкретном случае, – он снова внимательно изучает этикетку, – лучше всего подойдет копченый стейк или вареный язык. Твои котлеты тоже сгодятся, Кира, – замечает с усмешкой. – Ну и сыр какой-нибудь… шоколад…

– Я про них забыла, – взмахиваю руками, накрытыми шалью. Ну, точно как летучая мышь! – Котлеты домработница сегодня жарила. Салат я сейчас сварганю. Захвати бутылку и стаканы, сомелье, – фыркаю я, как ежик, и несусь в кухню. Ставлю разогреваться котлеты, а сама быстро нарезаю помидоры и болгарский перец в салат. Обед у будущей свекрови закончился три часа назад, и я сама не заметила, как успела проголодаться.

– Котлеты куриные, – заявляю я. – Не знаю, подойдут ли они под виски, но ничего другого у меня нет.

– Подойдут, Кирюшенька, – ласково соглашается Леха и опытной рукой наливает в стаканы напиток цвета темной охры.

– Отличный виски, между прочим, – довольно кивает он, закусывая помидорчиком и котлеткой. – Под такую выпивку хорошо бы хамон и сыр с плесенью…

«Эстет хренов», – бурчу я про себя и, выпив половинку, интересуюсь:

– А вот у тебя всегда в холодильнике хамон хранится и дор блю?

– Честно говоря, Кира, я сам толком не знаю, что там лежит. У меня же полный штат прислуги, да еще Дана с Верой все контролируют…

– И девчонки прибегают по первому зову, – хмыкаю я совершенно равнодушно.

– Да никто не прибегает, – рявкает Леха, снова наливая вискарик мне и себе. – Я вообще живу как монах, Кира! Спорим, у тебя мужиков больше, чем у меня…

– А у тебя и мужики бывают? – уточняю я, нахально щурясь. – Вот уж не знала-а, – тяну весело.

– Шакира, – предосудительно смотрит на меня Воскобойников. – Как не стыдно? Я просто предложил посчитать, сколько было партнеров у каждого из нас за время разлуки… – хмыкнул он и тут же поправил себя. – Вернее, хотел тебя спросить, почему ты до сих пор не замужем?

– Выходила, – пожимаю плечами я и добавляю быстренько. – Как вышла, так и зашла обратно.

– Почему? – не унимается Леха. Ну, прицепился как банный лист.

– Он меня раздражал, – честно признаюсь я, вспоминая Стаса. – Примерно через месяц после свадьбы он не положил свои грязные майки в корзину для белья, а оставил их сверху на стиральной машинке. Читал заумные журналы про финансы и разбрасывал носки по всему дому… Журналы тоже везде валялись. Говорил только о котировках и голубых фишках. Все время следил за фьючерсами и считал недополученную прибыль, и каждый день по часу разговаривал с мамой…