– А теперь легкие, чтобы вы не кашляли. Заменим мертвое на живое.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, где могла слышать этот голос. Теперь, когда вернулся слух, а мозг не тонул в пучине рваных бредовых видений, поняла: я знаю таинственного мага. Только лицо увидеть не могу – глаза не открыть.

Вскрикнув от резкой боли в груди, выгнулась дугой и опала на мокрые от пота простыни. Вот это лечение! Но после импульса, от которого выступили слезы на глазах, разом пропал кашель, перестало саднить горло.

– Остальное сделает ваш организм. Поправляйтесь.

Мужчина встал, и я сумела, наконец, разлепить веки.

Его я увидела по частям. Сначала запонки, затем дорогой диктино на руке, расстегнутая на одну пуговицу оливковая рубашка, участливая улыбка, светлые волосы, ореховые глаза… Пробудившаяся память подсказала имя владельца всего этого – Тайрон Эламару.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Сестру благодарите, – отмахнулся Тайрон. – Это она о вас заботилась. А я… Подумаешь, приехал по ее просьбе. Спите и набирайтесь сил. Магия магией, а ничего лучше естественного выздоровления быть не может.

Почему-то после ухода Тайрона в душе поселилась вера в то, что все страшное уже позади – и для Гарета, и для меня. Только на работу завтра не выйду, надо бы хоть кого-то предупредить. С этой здравой мыслью и заснула, не успев набрать на диктино код Мариши – именно с ней я связывалась, когда по тем или иным причинам не появлялась в Отделе.

Назавтра я чувствовала себя намного лучше, чем вчера. Ничего не болело, о хвори напоминала только слабость.

«Мушки» перед глазами не мелькали, голова не жила отдельной жизнью от туловища.

За мной ухаживала та же женщина, которая вчера прикладывала компрессы. Уже немолодая, в аккуратном белом переднике поверх синего скромного платья. Служанка. Она проявляла заботу, за которую ей не платили. Значит, делала все от чистого сердца.

Тайрон больше не появлялся. Видимо, уехал. Зато заходила его сестра, представившаяся Амалией Лоон.

Я проверила, обручальное кольцо на пальце имелось – значит, Тайрон не солгал насчет фамилии. Странно, конечно, такая молодая – Амалия лет на десять моложе меня – и уже замужем. Невольно закрадывалось подозрение, что не обошлось без «интересного положения». Однако детского плача я не слышала. Возможно, ребенок жил вместе с отцом, потому как господин Лоон тоже не объявлялся. Уверена, он бы зашел взглянуть, кого приютила жена. Вдруг каких-то проходимцев?

Миниатюрная блондинка Амалия напоминала фею. Для полного сходства не хватало только голубых глаз, но родители наградили дочь такими же, как у брата, то есть ореховыми.

Госпожа Лоон искренне беспокоилась обо мне, спрашивала, не нужно ли чего. От нее пахло морской свежестью – как истинная дворянка, Амалия пользовалась днем легкими, едва уловимыми духами. Заверила, что все хорошо, а потом спросила о Тайроне: не давало покоя его лечение.

– Да, он маг, – с готовностью подтвердила Амалия, – но не врач. Просто все маги умеют лечить.

Спорное утверждение.

Во мне проснулось любопытство, захотелось расспросить о роде занятий Тайрона Эламару, но решила, что это невежливо. Поэтому замяла тему и поинтересовалась здоровьем Гарета. Тот тоже шел на поправку.

После Амалии у меня побывал врач. Он долго слушал хрипы, считал пульс, мерил температуру, выписал лекарства и заверил, еще пара дней, и я буду в порядке.

Квартира встретила очередным «подарком» – пропали бумаги, присланные редактором «Глашатая». Ничего другого таинственный вор не тронул, никаких записок не написал.