Нашей секции, или, говоря языком касты огня – линии, позицию наметили в одной девятке от крепости. Мы должны были держать выход из ущелья, расположенного в стороне от места главных событий, происходивших на широкой равнине перед крепостью. Сюда, по мнению Этериалов, орки должны были пойти только в самом крайнем случае – ущелье сильно петляло и идти по нему, для рвущихся в бой громил, было хуже пытки. Эдак и к драке не поспеть можно. Другие-то, счастливчики, напрямик пойдут, а мы?! Согласно прогнозу Этериалов любой отряд орков, отправившийся по ущелью, должен был начать внутренний конфликт, едва преодолев первую треть пути. В результате, опять же согласно их представлениям, до нас должны были дойти сильно израненные единицы, не представлявшие опасности даже таким зелёным новичкам как мы.

Три-шесть минут огневого боя и всё – победа. Лёгкая, как на стрельбище второго уровня.

Мои сослуживцы были полны самых радужных надежд и наперебой рассказывали друг другу, как они будут валить орков, и как будет здорово начать свою карьеру с благодарности Этериала. Один лишь я не разделял их веселья – сидя особняком я дремал, привалившись к стволу своего ружья и медленно, слово за словом, проговаривал литанию, отгонявшую страх.

– Шас-о! – Наш сержант, Шас-вре по имени Тал-ка, махнул рукой указывая на свежевыкопанную траншею: – Занимаем позиции. Ты, – его шлем качнулся в мою сторону: – Отойдём. Я тебе отдельное место присмотрел.

Ну, присмотрел, так присмотрел. Молча следую за ним, пропустив мимо себя мальчишек, со смехом прыгающих в траншею, изогнувшуюся подковой в трёх сотнях метров от скал.

– Вот тут, – его рука хлопает по плоскому верху крупного булыжника, доходящего мне до середины груди: – Отсюда тебе выход из ущелья как на ладони будет. А если что – за камнем укроешься.

– Принято, Шас-вре. – Кладу рейл-ган на камень и устроив рядом сумку с пулями, поднимаю вверх шлем. Сержант пару секунд недвижим, но после, с явной неохотой повторяет мой жест. Поднятый шлем – это не только открытое лицо, демонстрирующее чистоту намерений, это же, в наш век систем связи, и призыв к неформальному, на равных, общению.

– Чего? – Тал-ка смотрит, не высказывая каких-либо эмоций, хоть я и знаю, что он недолюбливает меня. На последнее мне пофиг, чай он не девица, благосклонность которой мне важна. Особо не свирепствует? Так и за одно это – спасибо!

– Если что? – повторяю его слова: – Думаешь, события не по плану пойти могут?

– Этериалы не ошибаются! Или ты сомневаешься в их мудрости?

– Я – человек. Существо импульсивное и несовершенное, – ухмыльнувшись, повторяю определение своей расы из всеобщего классификатора разумных: – Мне можно. До определённой грани, разумеется.

– Рад, что ты это понимаешь, – его рука тянется к краю шлема, готовясь его надвинуть на лицо, но на миг замирает: – Предчувствие у меня, – с явным усилием признаётся он: – Нехорошее. А у тебя?

– Перед боем всегда так, – ухожу от прямого ответа: – Нервно. Но Этериалы всегда правы, а если не правы, то смотри пункт выше.

На миг он замирает, пытаясь определить нет ли в моих словах оскорбления Высших, но, спустя миг, расслабляется и быстро стерев улыбку с лица, надвигает шлем, одновременно грозя мне кулаком, и разворачиваясь прочь.

– Шас-о! – Слышу в шлеме его голос и тоже привожу шлем в боевое: – Силы противника обнаружены в двух девятках от наших позиций. Первыми работают длинные.

Молча киваю. Да, первыми пусть ружья поработают. Их дальнобойность позволит проредить зелёных едва те нос из-за скал высунут.