– Ну? – неразборчиво буркнул второй.

– Нет, ты видал, каково расфуфырился? – гнул свое первый.

– Вельможа небось, – бросил второй. – Вельможи – они завсегда…

– Вельможа! – язвительно воскликнул первый. – Скажешь тоже! Вельможа на коне должен быть, со свитой, сам понимаешь, а тут какое-то недоразумение кривоногое!

– А борода-то, борода! – подхватил второй.

– Во-во! Я такого чучела… – сказал первый.

– Так, может, это сумасшедший вельможа? – испуганно предположил второй.

– Ну? – чуть удивился первый.

– Вот те и ну! Сбежал, небось, а его все ищут! – воскликнул второй.

– Да? – недоверчиво промолвил первый.

– А то! За ним, небось, погоня.

– Погоня?

– А ты думал! Поймают и нам заодно накладут!

– Нам-то за что?

– За все хорошее! А то и прибьют, чтоб чего лишнего не сболтнули.

– Так, может, того…

– Вот именно, что того… давай-ка прибавим шагу!

Голоса скрылись за поворотом, а Якш глубоко задумался. В этой простенькой одежонке, выбросив корону, самому себе он казался чудовищно незаметным. Вот только это было не так. Его не просто замечают – его опознают, как чучело. Как вельможное чучело. Как возмущение естества. Как нечто нелепое до безобразия. А это опасно. Люди, как и гномы, не любят того, что выглядит непривычно. Оно может показаться угрожающим. Раньше или позже его просто убьют из-за этого несчастного платья. И почему он не догадался попросить какую-нибудь нормальную человеческую одежду у «безбородого безумца»? Ведь был же момент! Но так хотелось красиво уйти, уйти, не смирившись, не признавая поражения, а эта заминка бы все испортила. Эх, что уж теперь…

– А ну стой! – услышал Якш над самым ухом чей-то не слишком приятный голос.

Холодная сталь, проколов богатое одеяние, кольнула его в левый бок.

– Один гуляешь? – продолжал незнакомец. – Без охраны? Здесь, в густом лесу, где полным-полно разбойников и душегубов? Да еще в такой богатой одежде?! Непорядок. Просто безобразие, если разобраться! Ты же ее сейчас порвешь и выпачкаешь! Или отберет какой проходимец! Кошмар! Снимай немедленно и клади скорей в мою котомку – там она сохраннее будет! Деньги тоже давай, а то ведь потеряешь – сам потом жалеть будешь.

– Ты кто? – спросил Якш.

Незнакомец удивленно вытаращился на Якша, а потом громко раскатисто заржал.

– Да ты шутник! – воскликнул он. – Неужто не догадался?!

– Нет, – честно ответил Якш.

– Разбойник я, – с ухмылкой поведал незнакомец. – Это я тебя сейчас граблю, если ты и этого еще не понял. Снимай, говорю, свою обновку. Голышом ходить полезно для здоровья.

– А если не сниму?

– Заболеешь, – пообещал разбойник. – И тут же умрешь. Пырну я тебя этим вот ножиком – и все! Прощай, мама!

– Вот… этим?! – Якш презрительно фыркнул и тут же отобрал у разбойника нож.

Тот изумленно охнул.

– Ты это… как это… отдай! Отдай, слышишь! – интонация из растерянной сделалась яростной, из яростной – умоляющей. – Ты… это… отдай мое… не твое ведь…

– Ты ведь собирался забрать мое, – напомнил Якш.

– Так я ж грабитель, – укоризненно заметил разбойник. – То ж – ремесло мое, не стану грабить – как жить буду?

– Трудом, – отрезал Якш.

– Так засмеют ведь, – пожаловался разбойник. – Чтоб душегуб, грабитель и вдруг – трудом. Ты, лучше это… отдай нож-то…

– Мой отец, мои деды и прадеды – все были воинами, – наставительно заметил Якш. – Воина можно убить, но нельзя ему безнаказанно угрожать. А твой отец был ремесленник, верно?

– Верно, – ошарашенно пробормотал разбойник. – Но…

– Вот и не угрожай воину. Грабитель нашелся! – презрительно фыркнул Якш. – Да еще и таким ножом…