– Класс. Снимаем. Сначала запишем драку, а перед уходом отснимем кадры, как твоя героиня приходит на вечеринку. Идет?

Кивнув, я перевожу взгляд на Трэвиса, который, кажется, все это время не спускал с меня глаз.

– Что?

– Твои щеки. Они такого же цвета, как волосы у куклы Клубники.

Черт! Он тоже помнит про это дурацкую куклу. Святая Санта-Барбара, надеюсь, я не заставляла его нюхать ее скорлупичную шляпку.

– Так, стоп! То есть он должен мне по-настоящему вмазать? – Рэйф хмурит брови, а Джи-Кей начинает громко смеяться.

– Ты можешь немного увернуться, но сделать вид, будто удар попал в цель. Чтобы выглядело правдоподобно, мне достаточно взять правильный ракурс.

Рэйф поднимает большой палец, а я ухожу из кадра, перемещаюсь за спину оператора.

– Камера, мотор, бей его!

– Что ты о ней сказал? Ты гребаный кусок дерьма, Джастин! – яростно выплевывает Трэвис слова из диалога в моей книге, а я прикрываю ладонью рот, когда он бьет брата, а тот не уворачивается, подставляя щеку под его кулак.

– Черт, ты ударил меня, чувак! – возмущается Рэйф, но затем, словно по сценарию, хватает Трэвиса за грудки и тоже наносит удар. Парни перемещаются к бильярдному столу, а Джи-Кей следует за ними по пятам, снимая сцену крупным планом.

– Ты это заслужил!

– Ты, вообще, понимаешь, что ударил родного брата из-за девчонки?

– Да пошел ты! – отшвыривает его в сторону Трэв.

– СТОП! – кричу я, влезая в кадр, когда понимаю, что драка заходит слишком далеко.

– Снято, – смеется Джи-Кей. – Никогда не видел Трэвиса таким серьезным, – тихо говорит мне он, а я задерживаю дыхание, чтобы уменьшить бешеное сердцебиение.

– А теперь, парни, – похлопав меня по плечу, Кей снова направляет камеру на братьев, – вы должны обняться.

Ты нервничаешь и чувствуешь себя гребаным пубертатным подростком, когда держишь девчонку за руку, а не за грудь? Поздравляю, баклан, ты влюблен в нее по уши.

© Трэвис Барнс

Я не мог оторвать взгляда от Грэхем, которая снимала куртку и шапку вот уже в пятый раз и проходила в гостиную. Если Рэю и приходилось все это время играть влюбленность в эту девчонку, то для меня это не являлось необходимым.

– Снято! – выставляет большой палец Джи-Кей, и я замечаю, как на лице Би проявляется «О Господи, спасибо!». Она шумно выдыхает и, отобрав бутылку с пивом у какого-то незнакомца, открывает ее зубами и заливает в себя содержимое, как яблочный сок.

– Воу! А эта девчонка пожар, – шепчет мне на ухо Джейкоб, и я перевожу на него «она-моя»-взгляд.

Подняв руки, он выставляет кулак вперед в прощальном жесте, и я отвечаю ему тем же.

– Спасибо, чувак. Ты – легенда.

– Жду продолжения съемок. Мне определенно понравилось.

Одарив его улыбкой, киваю и направляюсь к Грэхем.

– Твой трюк с бутылкой почти заставил меня отобрать кольцо с бриллиантом у той богатенькой брюнетки, чтобы сделать тебе предложение.

Хохотнув, Шелби ставит пустую бутылку на захламленный стол.

– Хочешь повторить историю Джастина и Хейли Бибер?

Приподнимаю бровь, пытаясь понять, кто это, на хрен, вообще такие.

– Бибер?

– Забудь. Мы уже можем отсюда уйти? Мне не нравится эта дурацкая вечеринка.

Проводив меня до дома, Трэвис молча останавливается у крыльца, а я не знаю, что со мной происходит, но я становлюсь смелее и делаю шаг в его сторону.

– Это было восхитительно. Нет, не так! Ты – восхитительный, – облизнув губу, говорю я, не отрывая взгляда от его почти неоновых из-за освещения глаз.

Трэвис напрягается. Его легкая полуулыбка, которая не пропадала всю дорогу, исчезает. Наклонив голову, он заправляет мои волосы за ухо и медленно приближает свои губы к моим.