– Спрашиваешь, – подмигивает ей Чемберс и снова переводит взгляд на меня: – Ты как? С нами?

– Спасибо за приглашение, но я не пью.

– Совсем?

Да, чертов гений. Совсем. Наверняка ты знаешь много людей, которые дожили без воды до двадцати.

– Алкоголь, – уточняю я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

– Окей. – На его лице мелькает замешательство. Затем он наклоняется и говорит мне на ухо: – Если проголодаешься, поднимись наверх в комнату под номером «1», там увидишь незаправленную кровать с постельным бельем цвета бедра испуганной нимфы, где под подушкой найдешь мою секретную заначку вяленой оленины.

– Цвета… кого? – ошарашенно спрашиваю я, поворачиваясь к Джесси, но его уже нет рядом.

Честно говоря, понятия не имею, на что, черт возьми, я пялюсь и что вообще происходит вокруг. Я ощущаю себя невидимкой. Никто не пытается заговорить со мной. И я никак не могу понять, нравится мне это или нет.

Наверное, правильнее всего было бы развернуться и уйти, но я проиграла спор и в качестве наказания должна пробыть в доме «Каппа Гамма» минимум тридцать минут, и раз уж я уже здесь, глупо сдавать назад.

Мои глаза сканируют толпу и останавливаются на Чемберсе, который стоит возле старого бильярдного стола, заставленного стаканчиками с выпивкой. Девушки порхают вокруг него, как мотыльки, но он не обращает на них внимания. Его взгляд направлен на меня.

Взгляд, который я не могу расшифровать.

Когда на кухне становится слишком много народу, я отправляюсь на поиски места поспокойнее и нахожу небольшой темный уголок под лестницей, мимо которого все ходят туда-сюда, словно его не замечают. Снова смотрю на Джесси и взволнованно прикусываю внутреннюю сторону губы, наблюдая за тем, как он огибает бильярдный стол, перехватывает у Коди красный стаканчик и направляется в мою сторону походкой человека, знающего, что он здесь главный. Чемберс пересекает гостиную, ныряет в сумерки и прислоняется плечом к стене рядом со мной.

– Я участвую в конкурсе женских трусиков, победит тот, кто принесет самые необычные. – Его пухлые губы изгибаются в нахальной усмешке. – Ставлю сотню на то, что твои макси в горошек с кружевными оборочками уделают всех конкурентов.

– У меня не… – Я осекаюсь и хмурюсь. – Идиот.

– Тебе здесь не нравится.

Это утверждение, не вопрос.

– Интересно, что меня выдало?

– Ты минут двадцать стояла на одном месте – там, где я тебя оставил, – ни с кем не разговаривала и почти не двигалась, а сейчас выглядишь так, словно собираешься запереть в этом доме все двери, а затем всех здесь на хрен взорвать.

– У меня нет способности к телекинезу.

– Поверю на слово, – пьяно пропевает он, распыляя свое знаменитое обаяние, словно феечка волшебную пыльцу.

Может, Джесси и красавчик, но я не одна из его бесчисленных цыпочек, которыми он лакомится как канапе с тарелки с закусками.

– Есть ли шанс, что я смогу заставить тебя что-нибудь выпить, расслабиться или хотя бы улыбнуться? – В его глазах появляется лукавый блеск. – Я бы предложил тебе заняться сексом, но ты, скорее всего, упадешь в обморок еще до того, как мы начнем раздеваться, так что…

– Ты отвратителен.

– Поэтому ты пялилась на меня целый вечер?

– Это неправда, – фыркаю я, вытирая внезапно вспотевшие ладони о шерстяную ткань своей клетчатой юбки миди.

– Влюбилась – так и скажи.

– Не хочу показаться неуважительной, но такие парни, как ты, вообще не в моем вкусе.

– Такие – это какие?

– Которые больше заботятся о том, куда бы пристроить свой член, чем о результатах тестов на экзаменах.

Он тяжело вздыхает, прежде чем встать напротив меня, засунув свободную руку в карман.