– Тело? Ведь там похоронена леди Торп. Ты сам ее и закапывал.

– Да, сэр, но это тело не леди Торп, а какого-то мужчины. И, сдается мне, он не имеет права там лежать. Вот я и сказал Дику…

– Тело мужчины? Вы обнаружили его в гробу?

– Нет, сэр, не в гробу. Просто в одежде. Выглядит так, будто пролежал там не одну неделю. Вот Дик и говорит: «Отец, чую я, без полиции тут не обойтись. Давай пошлю за Джеком Пристом?» Да, так он сказал. А я ответил: «Нет, это церковная земля, поэтому обо всем нужно рассказать нашему святому отцу. Это правильно и уважительно. Прикрой чем-нибудь тело, пока я схожу за мистером Венаблзом. Да не подпускай никого к могиле». Я надел пальто и пришел к вам, потому что мы с Диком совершенно не знаем, что делать дальше.

– Вот уж странность так странность, Гарри! – воскликнул священник. – Еще ни разу я не… Что это за человек? Ты его знаешь?

– Сэр, сдается мне, что теперь его и родная мать не узнает. Может, сходите на кладбище да поглядите на него?

– Да-да, разумеется. Так будет лучше. О господи! Эмили! Эмили! Ты не видела мою шляпу? А, спасибо. Идем, Гарри. Да, Эмили, сообщи миссис Венаблз, что мне пришлось отлучиться. Пусть не ждет меня к чаю. Да, Гарри, вот теперь я готов.

В отсутствие отца Дик Гоутубед прикрыл могилу куском брезента, но, заметив священника, тотчас же поднял. Святой отец лишь мельком взглянул на труп и отвел взгляд. Дик вернул брезент на место.

– Какое ужасное зрелище, – вздохнул мистер Венаблз и снял шляпу, чтобы отдать дань уважения изуродованному телу под брезентом. Он озадаченно стоял перед могилой, и ветер безжалостно трепал его редкие седые волосы. – Мы непременно должны послать за констеблем и… и… – Его лицо осветилось. – И за доктором Бейнзом, конечно. Да-да, доктор Бейнз – именно тот, кто нам нужен. Кстати, Гарри, я где-то читал, что в таких случаях лучше ничего не трогать. Интересно, кто такой этот бедняга? Он не из нашей деревни. Это точно. Ведь если бы кто-нибудь пропал, мы непременно узнали бы об этом. Не представляю, как он тут оказался.

– Мы тоже, сэр. Вроде он не из наших мест. Прошу прощения, сэр, но разве мы не должны известить об этом также и коронера?

– Коронера? Ах ты, господи! Разумеется. Наверняка будет расследование. Боже мой, какой ужас! Ничего подобного не происходило в нашем приходе с тех самых пор, как мы с миссис Венаблз сюда приехали. А случилось это почти двадцать лет назад. Для мисс Торп это станет настоящим ударом. Бедное дитя! Такое ужасное надругательство над могилой ее родителей. Но держать это происшествие в тайне не получится. Следствие… Так, так, так… Нужно постараться сохранить самообладание. Дик, беги на почту. Надо позвонить доктору Бейнзу и попросить его немедленно явиться сюда. Необходимо сделать звонок в приход Святого Петра и попросить кого-нибудь передать сообщение Джеку Присту. А тебе, Гарри, лучше остаться здесь и присмотреть за… могилой. Я же отправлюсь в Красный дом и лично сообщу ужасную новость мисс Торп. Нельзя допустить, чтобы она все узнала от кого-либо другого, да еще и в искаженном виде. Или послать к девочке миссис Венаблз? Нужно с ней посоветоваться. Да-да, я непременно должен посоветоваться с женой. Ну же, Дик, беги. Да не рассказывай никому о том, что случилось, до приезда констебля.

Никто не сомневался в том, что Дик Гоутубед сделал все от него зависящее. Только вот телефон стоял в гостиной начальницы почтового отделения, и сохранить в тайне какие-либо разговоры не представлялось возможным. В общем, когда на место происшествия явился запыхавшийся констебль на своем велосипеде, вокруг кладбища уже собралась толпа зевак, среди которых находился и Эзекайя Лавендер. Он бежал так быстро, насколько позволяли его старые больные ноги, и был ужасно возмущен тем обстоятельством, что Гарри Гоутубед не пустил его за ограду.