Это все знакомо любому сыщику. А Ольга – худенькая бойкая девушка. Явно спортивная. Тело не из тех, какого можно страстно возжелать. Ну, думал Гуров, пусть это мои вкусы, но ни груди, ни, извините, попки, ни стройных ножек. Хотя она в джинсах, но и так видно, что нет там соблазнительных бедер, икр. «Мальчиковая» девочка, «свой парень» в компаниях! Надо внимательно просмотреть дела о трех предыдущих нападениях и сравнить образы жертв. Может, все как раз соответствует?

В палату Станислава проводил лично главный врач, не успевший уехать домой после окончания рабочего дня. Он разговаривал с важным гостем торопливо, словно оправдываясь. Пожилой мужчина, худощавый, до пенсии год или два. Хочет удержаться на этой должности в бюджетной организации. А может, просто беспокоится, что визит к пострадавшей лишь повод, а полиция начнет копать совсем в другом направлении. Хищения бюджетных средств? Нецелевое использование? Да ладно, подумал Крячко, не о том я думаю. Думать надо о том, почему в полиции не узнали, что жертва осталась жива.

– Скажите, Андрей Анатольевич, – он вдруг остановился и повернулся к главврачу лицом, – вы сообщали следователю, что девушка осталась жива?

– Я… мы, безусловно, сообщаем в таких случаях, но тут вина, видимо, не наша. После вашего звонка я попытался разобраться и понял, в чем тут дело. Я даже с дежурными регистраторами успел переговорить, провел, так сказать, служебное расследование. Видите ли, пациентка сразу, когда ее к нам доставили, давала показания следователю. Затем у нее наступило ухудшение, потом почти недельная кома из-за черепно-мозговой травмы. И следователь перестал ею интересоваться, но это, посчитал я, не наше дело. Но узнал, что следователь справлялся по телефону в регистратуре… Понимаете, у нас на тот момент находились на излечении две Финогеновых.

– И что? – удивился Крячко. – Они же в списке рядом, раз фамилии одинаковые. Я так понял, что кто-то из ваших сотрудников…

– Вы правильно поняли. Финогенова Инна, попавшая к нам после страшного ДТП, скончалась. А Финогенова Ирина, которая вас интересует, в день поступления не могла вспомнить своих данных. Бывает такое, кратковременная потеря памяти. А единственный документ, который был при ней, как я потом узнал, забрал следователь. Иными словами, о том, что у нас в палате лежит Финогенова Ирина, мы узнали лишь два дня назад. А на вопрос следователя о «Финогеновой И.», естественно, ответили, что умерла. Тогда у нас по документам была одна Финогенова И. Чудовищная ситуация!

Крячко был согласен, что ситуация в самом деле чудовищная. И не только здесь. С этим следователем стоит разобраться. И с оперативниками из местного отдела полиции! Бракоделы! Но это все потом, а сейчас главное, что пострадавшая жива и она – потенциальная свидетельница. Крячко торопливо шел по коридору, часто даже обгоняя главного врача.

– Вот Сергей Иванович, – торопливо представили сыщику лечащего врача.

Крячко с готовностью пожал широкую теплую ладонь молодого мужчины в очках с толстенными стеклами и буквально потащил его за собой в сторону палаты в отделении интенсивной терапии. Уже хороший признак, что Финогенову перевели из реанимации. Правда, как подсказывал жизненный опыт, из реанимации в некоторых медучреждениях переводят и тех, кто безнадежен.

Главный врач наконец отстал с обреченным видом. Стасу стало даже немного жаль этого пожилого человека, но предаваться жалости было некогда.

– Вот сюда, – предупредительно толкнул дверь перед полковником Сергей Иванович и пропустил его в палату. Белый кафель, стерильный кондиционированный воздух, хромированные ручки аппаратуры, и только одна кровать с лежащей на ней женщиной. Вообще-то слово «кровать» к этому сложному и многофункциональному устройству подходило мало.