Женатый мужчина бывает для незамужних женщин большей частью совсем незанимателен. Они или оставили свои виды, как уже ничтожные, или обманулись. В первом случае мужчина не имеет для них никакой цены; в последнем они остались им чрезвычайно обиженными.

Мужчина самою своею женитьбою обыкновенно отказывается от всего [женского] пола. Предпочитая супругу свою всем другим женщинам, он сковал свои желания, свою чувственность. Честолюбие женатого довольствуется одною похвалою супруги, воображение – одними ее прелестями, и все его чувствования заключаются в кругу ее особы и их детей.

То очарование, которое украшало обращение обоих полов, отныне навсегда исчезло. К чему им теперь искать взаимной связи? Равенство сторон уничтожено! Их потребности различны, их чувствования противоположны. Они обходятся с холодною учтивостью.

Правда, и здесь бывают исключения. Кокетство женщин может забыть все приличия, распутство мужчин – все обязанности, а порочная любовь – все узы супружества.

Кокетка-девица старается привязать к себе женатого мужчину или из тщеславия, или из злости. В обоих случаях она разрушает семейное счастье; но в последнем делается сугубо виновною. Тщеславная кокетка действует, следуя ложным правилам; злая – увлекаема постыднейшею страстью. Первая забывает причиняемое зло; последняя ставит оное своею целью. Она поклялась нарушать счастье брачных союзов потому только, что сама им не наслаждается.

Развратного мужчину редко можно связать браком. Дайте ему прекраснейшую, любезнейшую супругу, она потеряет всю цену потому только, что его жена. Красота только может нравиться по новости, а добродетелей развратный не уважает.

Сердце девицы не ведает никаких пристойностей; наклонности ее независимы; и женатый мужчина может вдохнуть ей к себе любовь. Ей, правда, известно, что он уже в себе не волен, что он не может, не должен отвечать на ее страсть; но при всем том к нему привязана. Она воображает его первым из мужчин, единственным, и будто бы его одного только может любить.

Брак не всегда бывает по любви; и выгоды сана и богатства редко совместимы с семейным счастьем. Мужчина, случайно токмо обвесившийся на чудовище; мужчина, постыднейшим образом обманутый, достоин ли осуждения, когда любит благороднейшую женщину? Сочувствие сближает сердца, сотворенные друг для друга; и оскорбленная природа берет свои права назад.

Все сии связи требуют подробного испытания, и каждую можно подчинить своим правилам.

Кокеток из тщеславия или злости, случайно или умышленно нарушающих спокойствие добродетельного мужа, счастье его супружества и благороднейшую жену предающих ужаснейшим мучениям, – таковых легкомысленных или злобных тварей надлежало бы подчинить законам.

Много ли найдется мужчин, достаточно твердых и благоразумных, чтобы противостоять их нападениям! Как редки души достаточно мужественные, чтобы противоборствовать обольщению! Как легко посетить сердца, не властные над собою!

Вы любите кокетничать? Хорошо! Если вы в том находите пользу, обратите ваше оружие против молодых мужчин; тогда я постараюсь вас оправдать. Но да будет неприкосновенен чужой супруг! Да не отяготится ваше тщеславие злодеянием; да не прольются на вас слезы огорченной супруги, оскорбленной матери; уважайте семейное счастье; и вы можете со временем стать супругою. Что ужаснее для сердца супруги, как не измена возлюбленного мужа? Трепещите вашей совести, берегите сознание вашей невинности, не приуготовляйте для себя ада в воспоминаниях: Бог правосуден!