все опять кивают, Амма поглядывает на Доминик: она это серьезно? и ты с ней согласна? но та, похоже, готова поддержать весь этот бред сивой кобылы

зато Амма уже наелась, придется самой отвечать этой бабе, поскольку у остальных мозги превратились в сплошную кашу

лично я не вижу проблемы, обращается она к ораторше, последний раз я обкакалась в подгузник

здесь и там послышались смешки, вот и отлично, ей удалось развеять эти чары, а Нзинга сразу взбеленилась: Амма, сейчас не место дешевым шуточкам, лучше послушай «Спасительную песню» Боба Марли и постарайся освободиться от ментального рабства

Амма хотела поблагодарить Нзингу за своевременный диагноз «ментальное рабство», но вместо этого напомнила ей, что африканцев стали называть «черными» гораздо позже, чем это слово появилось в английском языке, поэтому нет никакого смысла в том, чтобы задним числом объяснять расовые коннотации ежедневным словоупотреблением, и, делая это, ты можешь довести себя до безумия, а заодно, боюсь, и других

странно, что ты этого не понимаешь

не прошло и минуты, как Нзинга откланялась, а вместе с ней и Доминик

Амма была только рада проводить глазами это чудо-юдо по имени Синди

прежняя Доминик на ее месте высказалась бы точно так же

зато нынешняя Доминик ведется на любую хрень в устах этой жрицы вуду

как такое могло произойти?

Амма надеялась, что эта фаза болезни у ее подруги сама собой закончится, когда Нзинга вернется в Америку

она же рано или поздно вернется?

когда их знойное лето закончилось, Доминик трусоватым голосом сообщила Амме по телефону, что Нзинга поставила ей ультиматум: или она уезжает с ней в Штаты, или они разбегаются – я не занимаюсь любовью на расстоянии, д’рагуша

Доминик, уехать с этой женщиной будет с твоей стороны чистым безумием, сказала ей Амма

но та последовала за своей любовью в Америку.

Нзинга была непьющей и некурящей, вегетарианской радикально-сепаратисткой и феминистко-лесбийской подрядчицей, которая проживала и сколачивала дома исключительно на «женской территории» в разных уголках Америки – такая цыганка со строительным уклоном

Доминик была пьющей и курящей одну от другой, распространяла наркоту, радикальная феминистка-лесбиянка, плотоядный завсегдатай ночных клубов, продюсер женских пьес, жила в Лондоне

очень скоро она стала непьющей и некурящей, вегетарианкой, феминистко-лесбийской подрядчицей, строящей дома на женской территории под названием «Луна-Призрак», где позволялось селиться только лесбиянкам

другие женщины могли только наносить визиты, а взрослым мужчинам и мальчикам старше десяти лет и это было запрещено

подрядчики строили доступные по цене домики, чтобы заманить молоденьких женщин и таким образом внести свежую струю в стареющую коммуну

деревенский пейзаж «Луны-Призрака» с ее необъятным пространством и уходящей перспективой вдохновлял Доминик после загазованного воздуха, грязных улиц, лихорадочной суеты и жестких границ Лондона, где со страшной быстротой пролетала жизнь, и в этот маскулинный (по выражению Нзинги) столичный водоворот она сразу попала, когда приехала из Бристоля

им двоим выделили сруб на самой окраине, идиллический, от всех изолированный уголок, где они могли схорониться от окружающего мира и жарить себе лепешки в открытой топке

впереди открытые поля, а за спиной буковые, березовые и кленовые рощи

в первую ночь Доминик была слишком возбуждена, чтобы уснуть, она сидела на веранде в темноте и слушала незнакомые звуки дикой природы

и Амма пыталась ее лишить всего этого! что это, ревность, как полагает Нзинга? по ее словам, Доминик полностью вверила себя Амме как главному человеку в своей жизни, но та не справилась со своими обязанностями